Ради жизни на земле (сборник)

Отряд и прежде получал ценные сведения из Ровно, райцентров Сарны и Клесово, с узловой железнодорожной станции Здолбунов, через которую шли поезда с Восточного фронта и на Восточный фронт из Германии, Польши, Чехословакии.

Кроме Кузнецова, донесения из города передавали другие разведчики, а также местные подпольщики, руководимые Т. Ф. Новаком. В числе других курьеров ходил в Ровно и Степан Пастухов.

* * *

Больше месяца наводила страх на немецкие гарнизоны группа медведевцев, пришедшая в Ковельские леса. Призыв Родины «Пусть горит земля под ногами оккупантов!» приобрел буквальный смысл: факелами пылали подорванные то на одном, то на другом участке дороги вражеские эшелоны. Пастухов до тонкости изучил подрывное дело, заложенная им мина всегда срабатывала вовремя.

И все-таки однажды случилась «осечка».

До прохода поезда в сторону Киева, как сказал Степану старик стрелочник, оставалось минут десять. Мина, казалось, стояла надежно.

Но тут на путях показались гитлеровцы — офицер и четверо солдат. Шли медленно, осматривая каждый стык, каждый «шпальный ящик», проем между шпалами. Из-за зубчатой кромки леса выглянуло солнце. А грунт вокруг мины нарушен как раз на освещенном скате насыпи!

Но группа миновала место, где перед рассветом поработали подрывники. Укрывшиеся на опушке леса, они облегченно вздохнули. И вдруг один из патрульных повернул назад. Остановился, ковырнул носком сапога землю. Что-то крикнул.

— Обнаружили, гады! — чертыхнулся Пастухов. — Что будем делать? — спросил у товарищей.

Впрочем, что ж тут гадать…

Фашисты окружили подозрительное место, о чем-то горячо переговаривались. Сейчас поднимут тревогу. И Степан крутнул рукоять взрывной машинки…

Возвращались в лагерь молча. Говорить не хотелось. Да и что говорить? На пятерых паршивых фрицев израсходовали 20 килограммов толу, которого и без того в обрез.

Но случилось так, что не потеряли на этот раз партизаны взрывчатку, а, наоборот, нашли.

Когда-то в Ковельских лесных массивах гремели бои первой мировой войны. Еще сегодня встречаются здесь полузасыпанные окопы.

Шли подрывники с задания, остановились передохнуть в окопчике.

— Что это, склад подземный, что ли? — с удивлением спросил Григорий Сарапулов.

Из-под заросшего бурьяном глинистого пласта выглядывал угол деревянного полусгнившего ящика. Копнули партизаны — еще и еще ящик в нише окопа. Отодрали доски — в ящиках снаряды. Резец времени прошелся по стальным цилиндрам — иные словно жук-короед изъел.

— Смотри, немецкое клеймо: Берлин.

— Вот вам и взрывчатка!

— Попробуй ее тронь…

— А что, главное — боеголовку свинтить, а тол выплавить — плевое дело.

Находка взволновала партизан. Осторожно вынесли они на бруствер окопа пролежавшие 30 лет в земле боеприпасы. В лагерь пришли уже затемно, каждый с тяжелой ношей.

А через несколько дней тол, выработанный заводами кайзеровской Германии, уже подрывал германские эшелоны Адольфа Гитлера.

* * *

Поздней осенью 1943 года фронт стремительно продвигался на запад. Шестого ноября войска Красной Армии освободили Киев. А уже в середине декабря имперский комиссар Украины Эрих Кох отдал приказ об эвакуации немецких учреждений из Ровно. Следуя своему же приказу, отбыл в Берлин и сам гаулейтер.

В Москву ушла радиограмма с просьбой разрешить отряду Медведева передислоцироваться к городу Львову — новой «столице» оккупированной Украины. Разрешение было получено.

Здесь предстояло все налаживать заново — организовывать явки, подыскивать надежных людей, конспиративные квартиры. Другие задачи: выявлять тех, кого фашистское командование и руководство украинских буржуазных националистов оставит в городе для шпионажа и диверсий. Необходимо также разведать план минирования города.

Шестерых медведевцев в сопровождении группы, руководимой лейтенантом Борисом Крутиковым, решили дослать во Львов раньше.

Медведев и Лукин наметили такую схему: во Львове действуют шесть разведчиков — четыре основных, попарно (Пастухов с Кобеляцким и Воробьев с Харитоновым) и при них двое связных — Наташа Богуславская и Женя Дроздова. (Кандидатуру Пастухова командование утвердило сразу: надежный человек, до войны работал во Львове инженером коммунального хозяйства, знает город, его подземные коммуникации. Это может очень пригодиться при разведывании плана минирования.) Связные передают информацию на «маяк», расположенный где-нибудь в лесу. Отсюда радист Бурлак связывается с Крутиковым, который с основной частью группы находится километрах в 100–150 от города.

Кузнецов направлялся в новую «столицу» самостоятельно.

По бумагам, которыми снабдили Крутикова, его отряд именовался специальной группой украинских националистов, идущей «на связь к руководству». Обычно документы изготовляли в отряде. Николай Струтинский мог смастерить любую печать или штамп, а Александр Александрович Лукин — расписаться хоть за самого Гитлера. «Липа», с которой жил в Ровно, а затем приехал во Львов Пауль Зиберт, — тоже их работа.