Ради жизни на земле (сборник)

Прошли медведевцы во двор. Отсюда проникли в подвал. И тут обратили внимание на небрежно замазанный цементом квадрат. А вот еще! Сомнений не было: в кирпичные стены замурована взрывчатка.

И гостиница, как и другие объекты, наносится на карту.

Наконец разведаны и пункты, откуда немцы намерены осуществлять свой план. Это ТЭЦ и здание гестапо.

В доме Шушкевичей смятение. Днем к старикам приходил офицер в черном эсесовском мундире. Его сопровождали полицейские.

— Где ваши квартиранты? — строго спросил офицер у перепуганного хозяина дома.

Старик, предугадывая, что его постояльцам, таким славным парням, грозит опасность, не задумываясь ответил:

— Они уже здесь не живут, господин офицер. Эвакуировались в Краков.

Жандармы наведались также к Руденко, интересовались, кто у него живет.

Надо было уходить. И — немедленно. Иначе можно провалиться и загубить ценную информацию. В который раз пожалели посланцы чекистского отряда, что не имеют рации!

Они покинули Львов в ночь на 10 июня. Но уже за околицей поняли, что это не так просто — перейти линию фронта. Всюду заградительные отряды, по всем дорогам пикеты. Эсесовцы, фельджандармерия, националисты. Несколько суток тщетно пытались разведчики пробиться через заслоны. Возле поселка, по странной иронии судьбы именуемого Берлином, они напоролись на оборонительный район и лишь чудом не попали в руки к фашистам. Уходили оврагами, с трудом волоча пудовые от налипшей глины сапоги.

В ночь на 21 июля они были в расположении 63-й Отдельной танковой бригады, которая участвовала в разгроме гитлеровской группировки под Золочевым и теперь готовилась для броска на город. Как завороженные, смотрели медведевцы на советских солдат в погонах: они впервые видели их, наши погоны.

Командир бригады, пожилой полковник, с удивлением рассматривал «городских партизан», о которых ему только что доложил начальник разведки. На первый взгляд, эти двое не внушали доверия.

Но заговорили незнакомцы, а затем начали наносить на карту фашистские оборонительные укрепления, огневые точки, штабы, склады, узлы связи, заминированные здания — и видавший виды военачальник только развел руками:

— Ну, знаете…

А разведчики спешат:

— Время не терпит. Разрешите, проведем ваших людей в самый центр города.

— Как это?

— А подземным ходом.

Полковник испытующе посмотрел на Степана:

— Что ж, проведете в центр города сотню автоматчиков, армия спасибо скажет.

Группа, сопровождаемая медведевцами, вышла на рассвете.

Как и в других городах, под Львовом целые речки по трубам текут: водопроводные, канализационные магистрали. Канализация в дни войны действовала процентов на тридцать. Так что подземными тоннелями можно было легко пройти куда угодно. Если, конечно, разбираться в этих лабиринтах. Центральный тоннель выходил в обрывистый берег небольшой речушки. Кустарник будто специально прятал от людей эту далеко не романтичную пещеру.

Пастухов вел автоматчиков по тоннелю главного стока. Изредка, подсвечивая себе фонариком, заглядывал в план подземных коммуникаций, бросал: «Здесь направо!», «Осторожно, тут надо пригнуться!». И наконец: «Стоп! Это центр. Над нами театр и площадь».

Старший лейтенант, командир автоматчиков, остановил группу. Пастухов застучал подковами сапог по железным скобам канализационного колодца. Осторожно приподнял чугунную крышку люка. Луч утреннего солнца заглянул, заструился по сырому зловонному сумраку и тут же погас. Пастухов спустился вниз. Горячо заговорил:

— По площади немцы бегут к Академической улице. Вот бы из пулемета в спину их, а, товарищ старший лейтенант? И сразу бы из двух колодцев! Тут в пятидесяти метрах еще люк на площади.

Пригнувшись, Кобеляцкий бежит по подземному ходу ко второму колодцу. За ним — солдат с ручным пулеметом, десяток автоматчиков.

Гитлеровцы сосредоточивались справа и слева от широкой Академической улицы. Бежали по площади от театра, волокли коробки с лентами.

И вдруг одновременно заговорили два советских пулемета. Фашисты растерялись. Огонь косил их беспощадно, и некуда было деться от него. А на Академической улице уже показались танки с красными звездами.

А теперь дальше, к собору святого Юра. Снова ошеломляют немцев внезапные удары в спину. И в этом районе так же, как и возле театра, успешно развивают наступление советские войска.

Скорей наверх — туда, где на городских магистралях уложена под брусчатку сама смерть. Сколько еще осталось времени до того момента, когда встанет она клубами черного дыма над десятками прекрасных зданий города? Там, у электропультов, немцы получат сообщения о павших объектах — и включат рубильники.

На Академической еще стреляют и вдоль улицы и с чердаков засевшие там гитлеровцы. А на перекрестке, будто не замечая опасности, работает группа людей.

— Быстрее, товарищи! — торопит Пастухов солдат, и без того усердно орудующих саперными лопатками.

Вот он, кабель! Рубить его! Но ни у кого нет топора. Лопатки и тесаки не берут упругую многожильную массу.

— Гранаты!!