Ради жизни на земле (сборник)

Виктор густо покраснел. Солдат-первогодок бросал ему вызов: давай, мол, померяемся силами в следопытстве. У бывалого пограничника забилось ретивое: «Вот тебе и Жюль Верн, — подумал он, — за горло берет». А вслух, выгадывая время, неторопливо, с нарочитой небрежностью протянул:

— Следы, говоришь, реальные?

Он приметил, что часами шестью раньше, после поземки, здесь проходил сам Брылько. Оттого следы и не заметены снегом. Уверенным тоном изложив эти доводы, Фролов усмехнулся:

— Ну что, положил я тебя на лопатки?

А Иван в ответ:

— А вы лучше взгляните, товарищ следопыт, вот на эти удивительно примечательные кусты.

— И смотреть нечего. Отпечатки свежохоньки.

— И все-таки опыт— критерий истины, — настаивал Брылько.

Виктор нехотя прошел к кустам. Отпечатки следов оказались заметенными порошей.

— Так когда же прошел «нарушитель»? — «добивал» оппонента Иван.

Виктору оставалось признать свой промах и пожать руку товарища.

— Ты прав: кусты я и упустил из виду. А они как раз и защитили часть следов от поземки. Молодец, Иван, толк из тебя будет. Экзаменуй дальше, это, черт возьми, увлекательно. Сегодня же майора попрошу, чтобы тебе время на подготовку доклада о следопытстве выделили. Уединился, понимаешь, тут в овраге и колдует сам для себя, как единоличник на своей меже, А что бы сразу сообща, коллективом…

Иван даже растерялся при таком повороте разговора.

— Ну что вы! Какой из меня докладчик? Однако если в самом деле интересно, то сначала поговорим с комсоргом.

— Идет! — широко улыбнулся Фролов.

А на следующий день вся застава слушала доклад рядового Ивана Брылько. Он выкладывал сослуживцам свой и впрямь незаурядный опыт. Определить на снегу принадлежность следа, его направление для большинства пограничников не такое уж трудное дело. А вот точно сказать, когда прошел нарушитель границы, — задача мудреная. Но у Ивана столько накопилось наблюдений, что товарищи слушали его с интересом.

— Чтобы не ошибиться в определении давности следа, — докладывал он, — надо учитывать температурные условия, освещение и другие факторы, влияющие на след.

Толково объяснил, как надо изучать припорошенный след:

— Если стенки отпечатка мягкие, податливые, значит, след свежий, его еще не прихватило морозом.

Говорил Иван и о том, что в тихую погоду свежий след на мягком снегу имеет взрыхленную кромку вокруг вмятины. Пушистые снежинки еще не успели осесть или испариться. Выброшенные носком комочки снега не пристыли к поверхности. Такой отпечаток сохраняется один-два часа.

— Важно запомнить и такую деталь, — напоминал Иван, — что выброшенные из вмятины кусочки наста примерзают к поверхности снега при 12–15 градусах уже через полтора-два часа. Через три-три с половиной примерзнут комки, упавшие на дно следа. Если при этой температуре дует хотя бы слабый ветер, без поземки, то следы стареют в два раза быстрее.

— Вообще-то, товарищ Брылько, — перебил кто-то Ивана, — многовато вы нам всяких цифр наговорили, перепутаешь их и следы фазана за человеческие примешь.

— Бывает, и с правой ногой левую путают. Нечто подобное вчера с одним товарищем случилось, — отпарировал Брылько. — Но в таких случаях рекомендуют привязывать сено и солому. А вообще, товарищи, — уже серьезно продолжил он, — всякий отпечаток надо сверять с контрольным следом. Тогда теория обретет прочную опору на самой земле.

— Все это правильно и дельно вы рассказывали, а вот как быть с ухищренным следом? — усомнился один из солдат в познаниях Брылько. Но, выслушав ответ, и этот признал незаурядные способности молодого следопыта. Иван убедительно изложил теорию вопроса и продемонстрировал на опыте разгадку множества уловок нарушителей границы. Он доказал, что как нельзя подделать документ, не оставив признаков фальши, точно так же нельзя пройти по земле, не оставив признаков следа.

После доклада к солдату подошел начальник заставы.

— Молодец, Брылько, хвалю! Надеюсь, что и в серьезном деле сумеешь высветить теорией след чужака.

Смущенный похвалой командира, солдат улыбнулся счастливо и растерянно. А майор, уже повернувшись ко всем пограничникам, говорил:

— Пример рядового Брылько дорог тем, что в нем проявилось стремление патриота сделать для охраны границы больше, чем повелевает долг. Даже в личное время он шлифует непростое искусство поиска. И вот результат: первогодок, а уже следопыт.

А потом, переходя на неофициальный тон, усмехнулся, не скрывая мягкой улыбки:

— А то я слышу как-то: молодой солдат да молодой солдат. А на поверку он иному старослужащему десять очков вперед даст. Учиться можно и у молодых и у старых. Я это к тому, что в людях разбираться надо. Полезная наука.

Сказал, словно припечатал. И собрался уходить. Раздалось сразу несколько голосов:

— Товарищ майор…

— Товарищ майор, задержитесь, пожалуйста.

— В чем дело?

— Вы ветеран заставы, товарищ майор. Многих ее героев помните. Расскажите нам о бывалых ее бойцах.