Radical (СИ)

- По законодательству, которое он подминает под себя как хочет, с такой же легкостью, как и... – как и меня, о да. Но я сдержался, прикусил язык.

- Так что же делать? Мы приедем, он заберет меня на опыты? Поместит в еще одну клетку-лабораторию?

Вполне вероятно. Эрик действительно неглупый малыш. Сколько там рассчитали ему коэффициент интеллекта? Забыл. Не важно. Я должен ответить.

- У нас есть мой серафим. Он не даст тебя в обиду. Малейшее поползновение на твою свободу...

- И ты защитишь меня? Почему сейчас я снова чувствую фальшь... как в Сандре Льюне, перед отлетом. Ты лжешь. Почему ты лжешь? Я на самом деле не нужен тебе?

Ох, черт, черт! Нужно все переиграть как-то. Эрик, вот черт...

- Ты просто хочешь меня трахнуть, – в его тоне грусть, спокойная, отчетливая... а вокруг голубых глаз проступило две серебряные ветви его третьей капиллярной системы. – Что ж, я согласен и на это.

- Почему?! – я шокирован, всем естеством, островки цинизма в душе тают, не успев хорошенько зарасти травой равнодушия.

Эрик отвернулся, а когда я подошел – оттолкнул меня.

/mirror of mind – Erick/

Все оказывается совсем не просто. И мало любить человека, чтобы чувствовать себя счастливым. И мало одной любви, чтобы всегда быть рядом с ним. Я перечитал тысячи книг, сидя в лунном городе, как в тюрьме, но так и не понял, что побуждает к ответному чувству. Как ему понравиться, как увлечь и пленить – это все мне было понятно. Но как влюбить? Если нельзя заставить. Если это такое странное, саднящее и колющее ощущение в груди, ощущение, будто Ксавьер высасывает из меня жизнь, терзая взглядами, словами, даже жесты... его руки... Он терзает всем. Сам при этом оставаясь безучастным. Много ли на свете пар, могущих похвастать обоюдным огнем в глазах, этой страстью и настоящим влечением друг к другу? Не на уровне инстинкта. Не на уровне души. Не сознанием, не сердцем. Чем-то еще или всем вместе. Ответные мурашки под кожей, холодок по спине, отчаяние и покинутость, когда с тебя уходят его глаза. Как будто я ребенок. И он, а не Фрэнсис – мой отец. Но только больше, чем отец, много-много больше. Как будто он меня создал. Вылепил и назвал. Как Бог. Как...

- Да, ты прав, – его сухой и каркающий, совсем безжизненный голос за спиной... он прервал мои размышления. – Зачем мне обманывать, я не люблю тебя. И вряд ли полюблю. Мое желание – чисто животное, не более. Выходи во двор, садись в машину, я отвезу тебя к фельдмаршалу.

- Почему не на крыльях?

Я осекся, потому что Ксавьер бегом бросился из комнаты. Мне остается гадать, где правда и какая она. Или же попробовать снова призвать невидимого демона льда.

*

Невозможно дать ответ на вопрос, которого нет. Такая банальность, а сколько головной боли. Что есть любовь кроме как желание секса, приправленное тягой к совместному страданию фигней между постелью и принятием пищи? Зачем выдумывать высокие чувства, если их не существует по определению? Я уже убедился в том, что страдательные порывы души ничего не стоят, чудеса не случаются, а Ангелы не возвращаются. У меня даже крепнет подозрение, что он мне все-таки приснился. Я принял в ту ненастную ночь слишком много кокса, упырь померещился мне, померещился слишком ясно, я ввел себя в слишком приятное заблуждение, оно долго не рассеивалось, но теперь – все.

- Тогда я тоже – плод твоего воображения? – принц даэдра усмехнулся, отступая от дверного проема на шаг. Его болезненно красивые пальцы гладили по волосам... нет, не Анджело. Эрика, что блаженно растекался в его руках, прижимался с довольной улыбкой, отчетливо похожий на дикую кошку, которую наконец-то приласкали. Но миг, один неверный миг, когда ему показалось, что демон принес Ангела... в груди заныло и затрещало, взрываясь безумной болью, нагреваясь и расплавляясь, с шипением, почти рычанием! Грудная клетка, будто пластмассовый каркас, разломалась, расходясь неровными, очень острыми кусками. Обнажившееся под ней совершенно беззащитное сердце забилось, часто-часто, сильными неровными толчками, подстреленное сердце, слабое, раненое... и оттого – вдвойне живое.

Ксавьер поспешно прижал руку к груди, пытаясь его унять, а взгляда от демона оторвать не смог. Его улыбка как страшное откровение. Губы в крови, белый оскал, и их изгиб, жесткий, как и всегда, добил окончательно.

- Как ты сумел, – Кси кашлянул, к нему опять подступило удушье, – вызвать его?

- Однажды демон спас меня, – шепчет Эрик, любовно глядя на Моди, и робко обвивает его за шею. – И сейчас пришел, не выдержал. Даже он не выдержал.

Мысли о собственной ублюдочности нахлынули с утроенной силой. Я смотрю, не мигая, как принц ада берет малыша на руки и уходит с ним из дома. Смотрю не мигая – на место, где он стоял и где продолжает витать запах снежной пыли. Смотрю и слышу их голоса снаружи. Голос Эрика, счастливый... и голос демона, бесстрастный. Похож на голос Энджи, похож до жути. До холодных мурашек. До зеленых и фиолетовых пятен перед глазами. Я ничего не вижу, а ноги понесли меня туда сами, поближе, услышать больше, подумать, понять...