Radical (СИ)

Блэкхарт разлепил веки и уставился куда-то сквозь Фрэнка мутным взглядом. Кровавый ореол расползся от зрачков, поглотив привычный серый цвет его глаз. Мощная грудная клетка тяжело вздымалась и опускалась, на каждом выдохе из нее вырывался глухой хрип... как будто его легкие доверху были начинены какой-то дрянью. Кровью, слизью... или и тем, и другим. Генерал с очень недоброй улыбкой следил за выражением его лица, пока оно не обрело осмысленность. Глаза, уже белые, как бельма, сфокусировались на его заостренных скулах, медленно переместились на клыки, выпиравшие почти до подбородка, потом заметались во все стороны. Конрад подавил смешок, не успевая за паническим движением зрачков.

- Пощади, – сипло выдохнул майор, вложив, кажется, в это слово все свое отчаяние.

- Поумоляй меня, – Фрэнк расплылся в новой страшной улыбке. – Но пощажу я тебя потом.

Блак только вдохнул, собираясь с мыслями, когда проворные руки высвободили его член из штанов и вытянули вертикально вверх, держа за головку.

- Огромный... страшный, как моя жизнь, – игриво прошептал Фрэнсис, оглаживая длинный ствол по толстым узловатым венам и продолжая смотреть Блэкхарту преимущественно в глаза. – Признайся, ты иногда представлял меня верхом на этом чудовище?

- Нет, – честно ответил Блэкхарт. – Я представлял только, как... ты...

- Ну? – Фрэнк все с той же чарующей улыбкой сдавил его член у основания, и Блак поморщился, едва не зашипев от боли. – Что я?

- Сосешь его, – выдавил Чарльз с таким лицом, будто убивал монашку. – Я знаю, смешно.

Фрэнсис поднял бровь, и майор ожидал уже принудительной кастрации путем вырывания половых органов с корнем, мясом и кишками. Но его повредившийся умом генерал подвинулся, съезжая с мощных бедер и устраиваясь между коленей. И в миллион следующих мгновений Блэкхарт громко дышал, срываясь в ужасные позорнейшие стоны, с головой выдававшие всю его беспомощность и безоговорочную преданность мучителю. Фрэнк взял в рот только головку члена, но его абсолютно развратный язык умел трахать отдельно от некоторых других органов, и не хуже... чем некоторые другие органы. Длинные клыки прибавляли сладкого садизма, чувствительно прохаживаясь по нежной, набухшей от крови плоти, царапая, но не разрезая ее. И Блак судорожно искал ртом воздух, находил не сразу и тянулся трясущимися руками куда-то в поисках спасения. Наткнулся на жесткие гелевые волосы фельдмаршала, зарылся в них негнущимися пальцами и немного успокоился. Ровно настолько, чтоб набраться дыхания, смелости и прошептать:

- Здравый смысл, Фрэнсис... где он?

- Чарльз, ты хочешь этого больше меня, – спокойно возразил генерал, изогнулся и будто нечаянно высунул кончик языка, чтобы повести им по всей длине члена снизу... вверх. Блэкхарт от этого зрелища просто лег, немного стукнувшись головой об пол. – Иначе бы я выбрал кого-нибудь другого.

Больше возражений не было, только хриплые стоны и выгибание навстречу его жадному рту. Закончив сосать, Фрэнк невольно залюбовался полностью готовым членом, пылающим и твердым, не сминавшимся от сильного нажатия. «Жаль, что раньше я никогда не занимался сексом на вторых ролях. Будет очень больно...»

О размерах этой боли он едва ли подозревал, когда заставил Блака облизывать пальцы и засовывать в него, расширяя и растягивая узкий проход. Ощущения были странноватые, но в целом приятные, майор иногда все-таки умел быть нежным и осторожным, несколько капель холодного ароматического масла усилили удовольствие. Но этого было мало. Больше масла, больше усилий, ведь в него войдет необычный член. Он заставлял, а майор беспрекословно подчинялся. Несколько пальцев, четыре, все пять... мокрые, очень скользкие, они разрабатывали его бесконечно долго и в финале настойчивых процедур входили без труда. Но то, что последовало дальше...

Ни один вскрик утаить не удалось. От самого первого движения внутри, когда головка огромного члена скользнула в анус, Фрэнсис заорал так, как думал, что не умеет орать. Блак тоже думал разное... например, что не умеет затыкать никому рот, или, по крайней мере, не осмелится проделать такое с Конрадом. Но его каменная ладонь сразу накрыла генералу пол-лица, и прижималась все крепче по мере того, как он всаживался в неохотно раскрывавшееся отверстие. Фрэнк извивался как припадочный, глухо рыча ему в руку, и, скорее всего, уже раскаивался в том, что разрешил себе подобное приключение. Из голубых глаз непрерывно катились слезы, но они оба этого не замечали, поглощенные одним делом.

Когда Блак вошел наполовину, генералу показалось, что он кончился, и глубже просто некуда совать. Когда Блак засунул на две трети – заметил, что нижняя часть тела немеет, переставая воспринимать боль, а когда уже засадил полностью – что член застыл у горла, и его снова можно потрогать языком.