Radical (СИ)

На кладбище нас встретил настоящий сентябрь. Ангел исчезал за кронами желто-красных деревьев, как легкое черное видение, потом снова появлялся. На тропинке за ним поднималась пыль, облетавшие листья заметали следы, мы не успевали за ним. И я боялся, что он потеряется из виду.

Я понял, что он бывал здесь очень часто. Шел уверенно, почти убегал... далеко, на горку за рядом низеньких надгробий. Там был кованый забор, маленькая калитка. Энджи остановился перед ней, поджидая, пока мы добредем тоже. Эрик подряд читал надписи на надгробных плитах и хмурился, находя недавние или слишком короткие даты. А я наблюдал за изменениями на небе. Оно хмурилось тоже. В клубящихся облаках мне чудились лица. Они смотрели с угрозой и недовольством. Синевато-серые, нависшие низко и тяжело. Никто не взял зонт, но в надвигающейся грозе я опасался не дождя и опасался не за себя. И промокнуть – не самое страшное сейчас.

- Здесь, – тихо вымолвил Ангел, когда мы подошли, и отворил калитку. Пропустил маанца вперед, а на мне задержал взгляд. – Я не хотел, чтоб ты ходил сюда. Это только для Эрика. Ты не обязан был соглашаться.

- Он был частью тебя. Был тобой. Я не мог отказаться! Ты позволишь?

Анджело отвел глаза, и я потянул его за собой. На огороженном клочке земли находилось три могилы. Неизвестная мне супружеская пара под общим гранитным надгробием и... красивый маленький херувим с мечом, выплавленный из серебра. Удивительно, но он не почернел от непогоды, охраняя плиту, на которой стоял. На ней вырезана надпись, в фигурной рамке, изображающей развернутую книжку.

“Daemon Institoris 11/03/1987 – 09/09/2001''

- Значит, сегодня восьмая годовщина, – прошептал Эрик, касаясь светлых крыльев статуи. – Мы не принесли цветы...

- Он не любил цветы. Только меня и героин. Ах, еще это, – Энджи вынул из кобуры пистолет. – Вот его и оставлю.

Он опустился на колени и бесшумно возложил на могилу оружие. На черный ствол шлепнулась тяжелая капля крови. Две, три... я с беспокойством подумал о грозе и ливне. Лучше бы дождь пошел уже, лучше... чем его слезы.

- А никто не заберет? – Эрик встал на колени с ним рядышком, и я в каком-то ужасе посмотрел на их опущенные темноволосые головы. Почему они такие похожие?

- Не посмеет. Испугается. Эту могилу стерегут бесы, к ней никогда не подойдут близко.

Они прижались друг к другу, и я внезапно почувствовал себя лишним.

- А по ночам?

- А ночью я был здесь лишь раз. Его ангел-хранитель светился красным, могила была разрыта и залита до краев кровью. Но Демон не приходил. Ему закрыт путь на землю. Осталась только его кровь. Та самая, вытекшая напоследок из порезов.

- Radical?

Я услышал тяжелый вздох. Они обернулись синхронно, и Эрик сумрачно улыбнулся мне:

- Спасибо.

- За что? – я оторопел от удивления.

- За то, что подобрал меня.

- И меня... – эхом повторил Ангел. – Ты нашел нас. Ты собрал нас. Благодаря тебе я нащупал красную кнопку. И мы взорвем этот чертов мир. Скоро, малыш. Скоро...

- В день пробуждения Зверя, – я сглотнул. По телу разошелся колючий холодок. – Сегодня?! Сейчас? Сейчас...

Он поднялся и соединил мои руки со своей и с рукой Эрика. Тотчас же с благосклонных небес ударила молния, ударила прямо в центр нашего треугольника, не могу поверить, что такое возможно. Всего в полуметре от меня... ее вспышка пронеслась перед глазами, я ослеп. Сердце защемило в тоске и ужасе. Почувствовал всей кожей дуновение изменившегося воздуха. Он закручивался в смерч, и это вращение ускорялось. Резкий запах озона опалил ноздри, раздразнил легкие... Я хотел кашлять и не мог. Ладонь Ангела сжалась крепче. А потом прогремел гром – такой, что в голове все загудело и затрещало. И мои давно копившиеся страхи вылились наружу. В дикий пронзительный крик.

- ЭНДЖИ, А ЕСЛИ Я НЕ ХОЧУ?! Если... – по щекам быстро заструились слезы, – если мне всё-таки хочется жить, жить с тобой... в этом чертовом мире? Как в сказке. Долго... и счастливо.

Слова как с обрыва в черную бездну покатились и ухнули без возврата. Оглушительно громкая тишина в моих лопнувших барабанных перепонках... или во всех взорвавшихся мирах. Я проиграл, а зло восторжествовало, никто не преуспел, все опоздали, опоздали... Конец всем сказкам. Конец всему.

Но мои слёзы... горячие и очень соленые... затекли в рот. И прикосновение, я же по-прежнему чувствовал. Руки об руку. Сильнее, двойное пожатие. Они не отпустили меня. И мы... не растворились во мгле и фиолетовом дыме, остались тремя черепками чего-то единого, но не страшного. Не возрожденного. Значит, можно открыть глаза? И понять, что...

Великая гроза началась без нас. Обрушившийся на кладбище ливень со шквальным ветром был неприятен, но не смертоносен. Большие синие глаза Ангела под отяжелевшими ресницами серьезно смотрели на меня, а я подслеповато моргал, почему-то радуясь непогоде. И тому, что с его лица исчезло выражение какой-то особенной жестокой радости и торжества. Значит, и правда всё? Апокалипсиса не будет?