Радиевые девушки. Скандальное дело работниц фабрик, получивших дозу радиации от новомодной светящейся краски

Наверное, из-за того, что некоторые из пораженных этим недугом женщин все еще продолжали работать на фабрике, слухи о Барри вскоре дошли до руководства USRC – и вызвали некоторое раздражение. Бизнес процветал: президент компании Артур Роедер заключил контракты с ВМФ и ВВФ США, а также со многими больницами и врачами; краска Undark теперь считалась стандартным материалом для использования в государственных целях. Очевидно, компания не желала, чтобы что-то встало у них на пути в реализации этих коммерческих возможностей. Таким образом, услышав про распространяемые Барри слухи, как они наверняка это воспринимали, они были вынуждены написать в январе 1924 года письмо своей страховой компании, чтобы успокоить ее по поводу сложившейся ситуации: «Недавно появились слухи и комментарии отдельных личностей, в частности стоматологов, в которых утверждают, будто работа в производственном отделе нашей компании опасна и что она привела к травмам и проблемам со здоровьем у одного из наших бывших рабочих [скорее всего, речь шла о Маргарите Карлоу], и они советуют другим нашим работникам от нас уйти».

Может показаться странным, что они не упомянули о гибели Молли Маггия, Хелен Куинлан, Ирен Рудольф и Кэтрин О’Доннел, однако все четыре женщины ушли с завода задолго до своей смерти, некоторые даже за несколько лет, и казалось, фирма нисколько не была обеспокоена этим, а может, и вовсе ничего не знала. Если бы руководство что-то и слышало, то лишь случай Ирен напрямую связывали с ее работой, однако врачи полагали, что у нее была «фосфорная челюсть», а в фирме знали, что их краска не содержит фосфора, так что подозрения сочли необоснованными. С их точки зрения, Ирен в любом случае – сирота, чьи родители умерли молодыми: с таким генетическим наследием ей вряд ли была уготована долгая жизнь. Что касается остальных, то даже если бы в фирме кто-то и удосужился ознакомиться с обстоятельствами таинственной смерти бывших работников, то официально Кэтрин умерла от пневмонии, Хелен – от ангины Венсана, а про Молли Маггию уже все знали, что причиной ее смерти стал сифилис. За годы через фирму прошли свыше тысячи рабочих: то, что четверо из столь большого числа людей погибли, пожалуй, не было чем-то удивительным. Таким образом, компания с уверенностью заключила: «Мы отказываемся признавать какую-либо опасность работы у нас».

Бывшие красильщицы циферблатов, однако, с ними не согласились. Девятнадцатого января в кабинете доктора Барри состоялось собрание, на котором присутствовали как минимум Кэтрин Шааб, сестры Смит и Маргарита Карлоу. Девушки обсудили свои идентичные болезни со своим стоматологом, чье беспокойство все росло. «Мы поговорили про работу на радиевом заводе, – вспоминала Кэтрин. – Были разговоры о болезни, связанной с работой». Девушки согласились, «что это явно не могло быть совпадением».

И тем не менее… что они могли поделать? Кэтрин уже жаловалась в официальные инстанции, и из этого ровным счетом ничего не вышло. Хотя многое и указывало на то, что проблема связана с заводом, никто не знал наверняка, в чем именно причина. Кроме того, всем этим женщинам куда важнее было не найти причину, а вылечиться – ну или, по крайней мере, добиться хоть какого-то облегчения. Собственное здоровье беспокоило их в первую очередь. Хейзел Кузер теперь практически постоянно принимала болеутоляющие – боль была просто невыносимой. Маргарита Карлоу пришла к Барри в надежде, что он что-то сделает с ее челюстью, – однако ее ждало разочарование. «Я отказался оперировать эту девушку, – позже рассказал Барри, – так как мой предыдущий опыт [с Ирен Рудольф и Кэтрин Шааб] научил меня, что при попытке любого оперативного вмешательства проблема обостряется, и пациенткам становится значительно хуже, чем в момент обращения ко мне». Итак, как бы девушек ни мучали их больные зубы, он отказывался их удалять. Все, что он мог предложить перепуганным пациенткам, – это продолжать наблюдать за их состоянием.

Он просто не знал, что еще может сделать. Он попросил о помощи коллег, проконсультировался с высококвалифицированным врачом из Ньюарка, доктором Гаррисоном Мартландом. Когда же Мартланд осмотрел девушек, он тоже пришел в замешательство. «Осмотрев в кабинете нескольких девушек, – позже писал доктор Мартланд, – я потерял к этой теме всяческий интерес».

Девушки остались со своими проблемами один на один.

Чуть дальше вниз по улице в ортопедической больнице Оранджа у Грейс Фрайер дела складывались не намного лучше. Как и обещала своим родителям, она сходила на прием к доктору Роберту Хамфрису, чтобы он осмотрел ее больную спину и ноги. Хамфрис был главным врачом в больнице, «чрезвычайно уважаемым человеком». Родом из Канады, сорокалетний Хамфрис внимательно выслушал жалобы Грейс, а затем диагностировал у нее ограничение подвижности стопы и хронический артрит. Он наложил ей фиксирующую шину на несколько недель, однако с тревогой заметил, что особых улучшений не наступило.