Радикальное принятие. Как исцелить психологическую травму и посмотреть на свою жизнь взглядом Будды

Следующие два дня я провела в постели, пытаясь прийти в себя. Я скорбела и молилась. На третий день я решила пойти на ежедневную лекцию нашего учителя. Мне казалось, что это воодушевит меня, и я знала, что смогу найти утешение в кругу своей семьи.

Был жаркий вечер в пустыне. Сотни людей сидели под огромным тентом. Они спокойно медитировали в ожидании учителя. Когда мы увидели, что подъезжает его машина, мы все встали и запели песню о нашей преданности ему. В сопровождении йогинов он зашел под тент и сел перед нами на подушки, которые гармонировали с оранжевым и розовым цветами заходящего солнца. Мы закончили петь и сели. Мы наблюдали, как он ест печенье и виноград с красиво поданной тарелки с едой. Его взгляд прошелся по морю обращенных к нему лиц, каждый жаждал вдохновения. Неожиданно я поняла, что он пристально смотрит прямо на меня. Нарушив молчание, он произнес мое имя на санскрите, которое он дал мне много лет назад, когда я взяла обязательство следовать его учениям. Звук его голоса звенел у меня в ушах, когда он попросил меня встать.

Иногда на таких встречах он при всех обращался к какому-нибудь ученику, так что я подумала, что он хочет узнать, как у меня дела. Вместо этого безо всяких предисловий он заявил резким тоном, что я сама виновата в смерти своего ребенка, так как была слишком амбициозна в профессиональном плане и эгоцентрична. Я чувствовала себя так, будто меня ударили в живот – от внезапной боли у меня скрутило внутренности. Я застыла в оцепенении, а он продолжал говорить, используя грубые выражения, что я хотела заниматься сексом, не имея детей. Это было похоже на дурной сон. Конечно, он критиковал меня в личных разговорах за мою жизнь вне ашрама, но никогда с такой злобой, с таким гневом и презрением.

Я села на место, сгорая от стыда. В течение последних лет мои сомнения в отношении него росли, сейчас же мое доверие было полностью подорвано. Я дрожала, внутри меня разрасталась глубокая пропасть боли. Я слышала звук его голоса, но ничего не понимала.

Когда лекция закончилась, и он уехал, несколько друзей обняли меня и сделали неловкие попытки утешить. Я видела замешательство в их глазах: наверное, то, каким образом он дал учение, должно было служить духовной цели; наш учитель не может ошибаться… но все же все это казалось неправильным. Я была благодарна им за поддержку, но больше всего мне хотелось просто исчезнуть. Давным-давно я прочитала историю о молодом раненом солдате, который вернулся домой с поля боя. Прошел слух, что он предатель, и его изгнали из деревни. Он чувствовал, как все наблюдали за ним, и даже жалели его, когда он хромал прочь с небольшим узелком с одеждой и едой. Я чувствовала себя так же, как этот солдат. Униженная, я старательно избегала взглядов других участников ретрита, пока пробиралась сквозь толпу. Мне казалось, что все они (150 человек) или осуждали, или жалели меня. Я отчаянно хотела оказаться в одиночестве – я чувствовала себя такой никчемной, как я могла быть среди людей в такой момент?

Я потеряла ребенка, и мой учитель обвинил в этом меня.

В слезах я добралась до небольшого святилища, окруженного юкками. Потом сидела на жестком холодном полу и рыдала в голос несколько часов. Как это вообще могло произойти? Я потеряла ребенка, и мой учитель обвинил в этом меня. Может, он прав? Все мое тело кричало, что он ошибался. Но что же было во мне такого, что заставило его с таким гневом обрушиться на меня в тот момент, когда я была так уязвима? Может быть, его оскорбило мое сообщение, которое я оставила ему на телефоне, и он посчитал, что я ставлю под сомнение мудрость его программ и учений?

Может быть, он знал, что я испытываю сомнения в отношении него, что я не доверяю ему полностью? Но почему он говорил так злобно, с такой ненавистью? Неужели я действительно настолько плоха, как он сказал?

Мое сердце разрывалось от боли и горя, я чувствовала себя отрезанной от своего мира и отчужденной от своей сути. Была ли я на правильном духовном пути? Как я могла и дальше принадлежать к общине людей, беспрекословно преданных такому учителю? Что случится с моим браком, если я больше не смогу следовать этому пути? Если я уйду и потеряю тем самым свою духовную семью, всю свою жизнь, смогу ли я это вынести?