Радикальное принятие. Как исцелить психологическую травму и посмотреть на свою жизнь взглядом Будды

Когда Лора пришла ко мне на психотерапию, ее способ прятаться от тени практически разрушил ее брак. Ее муж Фил сказал, что она превратилась в «мину, готовую взорваться при моем малейшем неверном движении». На первых встречах ее чувствительность и драматический ореол привлекали его. Лора был медсестрой, и Филу, как и многим ее пациентам, нравились ее успокаивающие прикосновения и забота о его благополучии. Лоре тоже нравилось проводить время с Филом. Ее привлекали его ум и находчивость. Но после нескольких месяцев замужества она стала воспринимать его острый ум и едкий юмор как оружие, нацеленное на нее. Она болезненно воспринимала комментарии Фила о том, как она водит машину или убирает блюда со стола. Она чувствовала себя униженной. Все внутри нее сжималось, и ей казалось, что она абсолютно несостоятельна. Часто то, что он оценивает ее, вызывало у Лоры гнев, и она в ярости обрушивалась на него. Вспышки гнева и были основной стратегией Лоры, чтобы убежать от собственной тени стыда.

Из их брака исчезла близость – они едва разговаривали. Юрист по профессии, Фил всегда мог доказать, что в любой ситуации виновата была Лора. Когда это происходило, Лора сначала кричала на него, а потом стремительно уносилась прочь. Когда она пришла ко мне на терапию, она заключила: «Нам даже не стоит пытаться разговаривать. Он всегда мистер рациональность, а я всегда начинаю кричать».

Вечером накануне нашей первой встречи случилась довольно типичная для их отношений ситуация. Лора горячо поспорила со своей начальницей в больнице и ушла с работы. За ужином, когда она рассказывала Филу о том, что случилось, он проявлял нетерпение. Когда зазвонил телефон, он ответил и отправился в свой кабинет. Лора пошла за ним и стояла в проеме, ожидая его. Сразу же после того, как Фил договорил, он включил телевизор. На что Лора с сарказмом заметила: «Ты заинтересован в любых новостях, но только не моих». Фил ответил с раздражением: «Это был Натан. Он сказал мне включить «Фокс Ньюз» прямо сейчас, чтобы кое-что увидеть. Почему ты всегда интерпретируешь мое поведение как личное оскорбление? Если ты так вела себя со своей начальницей, то она, должно быть, рада, что ты ушла». Глаза Лоры засверкали, и в лицо ударила краска: «Я знаю, о чем ты думаешь… Почему бы тебе просто не сказать это, Фил? Ты был бы рад, если бы я ушла. Ведь так? Так?» Лора схватила одну из книг по юриспруденции и кинула ее в телевизор с криком: «Ты просто хочешь избавиться от меня! Может быть, ты и получишь то, что хочешь!» Вторая книга пролетела совсем близко от его головы. Той ночью они опять спали в разных комнатах.

В детстве Лоре пришлось научиться ограждать себя от изменчивой и критичной матери. Одно мгновение они хорошо проводили время вместе, а в следующее мать уже нападала на Лору за то, что она никогда не убирает свою комнату или ужасно выглядит с такой челкой. Когда Лора стала подростком, резкие изменения в ее гормональной системе и химия тела уже не позволяли сдерживать боль и гнев. Когда мать ругала ее за манеру одеваться, за неуклюжесть, дружбу с неудачниками, за глупость и неспособность окончить хороший колледж, Лора начинала кричать в ответ. Она хамила матери и ночевала у друзей, чтобы только не слышать постоянных упреков, что «она все делает не так». Когда она все же оказывалась дома, и они спорили, Лора поражалась силе своего гнева. Ей казалось, что внутри нее сидит демон, который, представься ему такая возможность, может и убить. К тому времени, когда она стала жить самостоятельно, вспышки ярости стали для нее привычными.

На первых сеансах терапии Лора призналась, что в большинстве отношений она чувствовала себя легкоранимой и занимала оборонительную позицию – будь то отношения с друзьями, с семьей, на работе. Все всегда было драматично. Если ей казалось, что кто-то к ней критично относится, она избегала этих людей или обрушивалась на них с гневом, и отношения на этом заканчивались. Когда ее вызвала к себе начальница и задала острые вопросы о напряженности в отношениях между ней и другой медсестрой, Лора стала защищаться с явной враждебностью. Когда начальница предложила ей успокоиться, чтобы они могли нормально поговорить, Лора заявила, что увольняется, и ушла.

Модели поведения, которые мы используем для защиты от боли, лишь усиливают наше страдание.

В какой бы ситуации она ни оказывалась, когда возникало ощущение, что она недостаточно хороша, Лору уносило в детство, где ей не оставалось ничего другого, кроме как защищать себя. Любой из нас, если ткнуть в больную точку неуверенности, легко скатится в состояние полного транса неполноценности. В такие моменты кажется: у нас нет выбора, что чувствовать, думать, говорить или делать. Скорее мы «действуем автоматически», реагируем самым привычным образом, чтобы защититься, скрыть нашу рану.