Радикс

— Дочка плакала. — Джон отвернулся, посмотрел в иллюминатор. — Кайлин сказала, что сама перезвонит.

Лос-Анджелес, Калифорния

19.45

Кайлин Бринстон была стройной блондинкой с живыми глазами и лицом, излучавшим добродушие. Даже в такую ночь, как эта. У дочурки резались зубы, причем два сразу — передний и коренной. Шайна страшно раскапризничалась. Лишь несколько минут назад перестала плакать и понемногу успокоилась.

Кайлин сунула дочке прохладную соску. Та принялась сосать. Но ко времени, когда она отнесла малышку вниз, волшебное действие соски закончилось. Свернувшись калачиком на диване, Кайлин принялась напевать колыбельную Брамса. Не помогло. Тогда она встала, прижала ребенка к груди, похлопала по спинке. Шай уперлась подбородком в плечо матери. Расхаживая по комнате, Кайлин несколько раз обошла елку — так, чтоб дочка могла видеть мерцающие разноцветные огоньки.

На Рождество она всегда тосковала по Нью-Йорку. Переехав в Лос-Анджелес, в район по соседству с парком Хэнкок, она поначалу восторгалась всем, с наслаждением вдыхала весенний воздух, пропитанный запахом цветущих цитрусовых. Но в декабре — совсем другое дело. Погода слишком теплая и солнечная, как-то не настраивает на рождественские праздники. А отсутствие Джона делало их еще более невыносимыми.

Перед тем как переехать на запад, у нее была, казалось бы, не работа, а мечта. На протяжении нескольких лет она занималась закупками для фирмы «Барни». Оплачивалась работа хорошо, но дизайнеры порой выдвигали самые безумные требования. И одного телефонного звонка было достаточно, чтоб круто изменить карьеру. До этого, десять лет тому назад, она окончила университет Дьюка, и факультет изобразительных искусств выразил желание оставить у себя две ее скульптурные работы. Польщенная, она согласилась. И вот однажды позвонила ее преподавательница. Доктор Диана Левин сообщила, что во время ежегодной выставки работ выпускников кто-то пробрался в музей и похитил скульптуры Кайлин. Все остальные работы грабители проигнорировали. Им были нужны только ее творения.

— Ты, наверное, в ярости? — спросила ее Левин.

Но Кайлин ничуть не расстроилась. Напротив, восприняла это как комплимент. Той же ночью ее, что называется, осенило: «Если людям так нравятся мои работы, что они крадут их, значит, найдутся и другие, готовые их купить». Она бросила свою квартиру-мастерскую в Сохо и переехала в Калифорнию, готовая начать новую богемную жизнь и осуществить заветную мечту — стать художником. И у нее получилось. Музей современного искусства в Лос-Анджелесе приобрел две ее скульптуры для постоянной экспозиции. Затем она создала авангардную инсталляцию для Олимпийского парка скульптуры на набережной Сиэтла, начала готовиться к персональной выставке в галерее Сан-Франциско.

С Джоном Бринстоном она познакомилась на приеме, устроенном в честь открытия большой выставки-продажи изобразительного искусства на Западном побережье. Отчаянно нуждаясь в деньгах, она продала им любимую свою работу — скульптуру под названием «Затмение». Джон купил ее, чем разбил сердце Кайлин. Две недели спустя, уже в Гроув, она вдруг увидела этого красивого черноволосого мужчину в модном ресторане. Он угостил ее выпивкой. Кайлин призналась, что очень скучает по своему «Затмению». Тогда Джон дал ей обещание, что она сможет видеть это замечательное произведение в любой момент, когда ей только захочется. С этого и начался роман. Она любила мужа, но ненавидела его секреты, особенно те, что были связаны с работой на разведку. Он часто отсутствовал, вполне мог завести интрижку на стороне.

Кайлин от души надеялась, что это не так.

Глава 12

Вашингтон, округ Колумбия

22.51

Выросшая на скромной ферме в Южной Калифорнии, Дина Риверсайд и представить себе не могла, что когда-нибудь попадет в Белый дом, более того — проведет ночь в Спальне Линкольна. Теперь же, будучи генеральным директором успешной фармацевтической компании, она успела переночевать здесь целых четыре раза. Подобно многим другим президентам, Александр Армстронг любил оказать своим верным спонсорам такую услугу, позволить переночевать в знаменитой спальне.

Во время Гражданской войны комната эта служила Линкольну кабинетом, но он никогда там не спал. Украшенная богатыми тканями, спальня была небольшой, но очень уютной, декор Викторианской эпохи дополняла свисающая с потолка люстра в виде шара с нитками бусин. Но больше всего Дине нравилась кровать розового дерева с высоким — в шесть футов — резным изголовьем. Обрамленная балдахином в виде короны, она так и манила к себе, звала нырнуть под покрывало из блестящего шелка с белой кружевной оторочкой, свисающее до пола.

О том, что матрас там жесткий и весь в шишках, Дина никогда никому не рассказывала, даже самым близким друзьям.