Радин

Вода из клюва пеликана мерно капала на мозаичное дно. Слева от него голубела мозаика церковного фасада, а сверху смотрели пророки Илья и Елисей. Капли становились все громче, казалось, они падают в жестяное ведро, белый пеликан задрал голову и захлопал крыльями. Потом он разодрал себе грудь и напоил птенцов своей кровью. В мешке у пеликана с грохотом перекатывались камни, принесенные для строительства мечети.

Какой еще мечети? Некоторое время Радин лежал не шевелясь, стиснув зубы, он уже знал, что сопротивляться бесполезно.

С колокольни донеслись два удара, половина одиннадцатого. Радин сложил записку вчетверо, сунул обратно в карман и попытался вспомнить голос попутчика. Что он там говорил – что меня бог ему послал? Я даже лица его в темноте не видел. А он не видел моего. Тысяча монет за то, чтобы произнести четыре фразы?

Он встал, пересек площадь и увидел слева от себя здание ратуши, а справа – новое краснокирпичное здание, сияющее темными стеклами. «Галерея Варгас». Hablando del diablo, подумал Радин, помяни черта, и он тут как тут. Ладно, попутчик, лысая твоя башка, я сделаю то, что ты просишь, это нетрудно. По крайней мере из отеля не выселят. Радин вернулся в подвал, забрал компьютер, заплатил пятерку и спросил у мастера, где можно заказать визитные карточки.

Ближайшая картолерия нашлась в пяти минутах ходьбы, хозяин уже собирался уходить на обед, но вернулся за прилавок и радостно спросил: бумага с металлическим блеском? Радин согласился на белую с тиснением и сделал срочный заказ на полсотни. Он выпил кофе в двух кварталах от картолерии, забрал свой пакет, рассовал по карманам визитки и вернулся на площадь с пеликаном. Проходя мимо фонтана, он зажал уши руками, хотя знал, что это не поможет.

* * *

Поднявшись на крыльцо галереи, Радин толкнул было стеклянную дверь, но она была заперта. Нажав кнопку звонка, он дождался сигнала и вошел в просторный зал, в середине которого стоял медный треножник, покрытый куполом, под куполом гудело синее газовое пламя. Радин громко сказал boa tarde, но ему никто не ответил, где-то за стеной плескалась музыка, он различил виолончель, но ее тут же накрыло привычным войлоком.

Выйдя на середину зала, обитого железом, он огляделся: картин в галерее было всего восемь, одна голубая, одна зеленая, остальные закрыты полотняными простынями, будто мебель в заброшенной усадьбе. Наверное, кто-то из местных, подумал Радин, подходя к голубой работе и разглядывая пятно посреди холста, похожее на каплю крови. Это был городской пейзаж с бетонным мостом через реку, с моста падал человек, за мостом начинался океан. На второй картине под слоем кобальта просвечивали золотые чешуйки, будто рыбы стояли на хвостах, приложив губы к поверхности воды.

– Вы опоздали, – сказали у него за спиной.

– Простите?

Маленькая женщина в вязаном пончо вышла из комнаты с табличкой escritório и стояла в дверях, сложив руки на груди. В тусклом освещении ее волосы отливали синим и лежали на щеках как два сорочьих крыла.

– Так дело не пойдет. Я ждала вас к половине первого. – Она направилась в кабинет, громко стуча каблуками, а Радин пошел за ней.

В кабинете женщина села за письменный стол и показала рукой на кресло, предлагая Радину сесть напротив. Стены здесь тоже были железными, мятыми, столешница была затянута красной кожей, а на полу лежала пятнистая шкура.

– А почему у вас работы в зале закрыты полотном? Хотелось бы взглянуть на них, – сказал Радин, выложив на стол визитную карточку. – Вы ведь позволите?

– Итак, вы прочли мое письмо и знаете все детали. – Она пропустила его просьбу мимо ушей. – У вас довольно сильный акцент. Впрочем, я по фамилии поняла, что вы нездешний.

Он молча кивнул, разглядывая ее лицо, смуглое и бледное, как у всех местных женщин, цвета изнанки табачного листа. Кресло было похоже на две автомобильные шины, положенные друг на друга, сидеть в нем было удобно, хотя колени торчали перед лицом.

– Сеньор Питтини, верно? – Она выдвинула ящик стола и достала записную книжку. – Vi prego, abbiamo poco tempo. Мне нужен такой же лебедь, какого вы сделали для сеньоры Эмилии. Все держим в секрете, это необходимое условие.

Радин вздрогнул от звука итальянской речи и отвел глаза. Почему она даже не взглянула на мою визитку? И кто этот Петтини – декоратор?

– Размером лебедь должен быть такой же. И полное сопровождение!

Лучше мне уйти, пока не поздно, думал Радин, чувствуя странную нарастающую радость и удивляясь ей. Здесь какая-то незаконная затея, как пить дать.

– Устрицы фин де клер и, пожалуй, пару ящиков совиньона, – продолжала галеристка, помечая в записной книжке золотым карандашиком. – Тапас на ваше усмотрение. Униформа обязательна, посуда одноразовая, салфетки полотняные. Составите смету и пришлете мне не позднее семи часов. Вам ясно?