Радио безумных ананасов

– Не просто в «Сигнале»… А под «Сигналом»! Ага! – повернул ко мне голову деда Гера и подмигнул. – Когда авария была и все внизу затопило… ну, и меня там шарахнуло, но это позже чуток… а сначала мне дали доступ в помещения, про которые они, наверно, сами из-за их беспредельной секретности забыли… Чего глаза пучишь? Думаешь, не бывает такого?.. А я вот что думаю. В начале войны все внизу замуровали, а об этом приемнике могли знать всего двое-трое… документики тоже глубоко на Лубянке в Москве зарыли… А тут еще немцы пару раз бомбили… А потом те, кто знал, наверно, и померли… а может, и погибли… А те, кто им на смену пришли, могли уже и не верить во всю эту чертовщину. За давностью лет… После войны тут все новое строили. Но котлованы не рыли. Фундаменты здесь на века… Новые люди пришли. Ну, я ковырялся. А тут гляжу, пузыри вдруг пошли. И вода куда-то ниже ушла из одной секции… Интересно… Я применил ломик старый, который там же недалеко нашел… Там стенд противопожарный. Короче, добрался я до небольшого склада каких-то непонятных устройств, а этот приемничек сразу узнал… фонариком посветил – вот он, ага! «Телефункен» и есть! Точно тот – из местных легенд и мифов нашей Древней Греции, значит! Отнес я его потом в сторону, в место надежное и укромное. Никому ничего не сказал. Всякое в голову приходило. Темная вещица. Может, убрали когда-то всех, кто ее тут прикапывал… Чтоб все концы в воду. Лучше самому не светиться. Шарахнуло меня током, уже говорю, позже – да так, что я не сразу и вспомнил, что и как я там в тех подвалах чинил… Ну, а потом «Сигнал» закрыли… И однажды проснулся я утром… лежу… и вдруг меня как будто молнией по башке врезало! Помоложе был, пошустрее… Наведался я в «Сигнал» по секрету… вроде вас с сестрой. И что ты думаешь! Аж похолодел, когда нашел эту облезлую коробку. Да она никому бы уже в глаза не бросилась. А что дальше было, догадываешься?

– Домой принесли? – закончил я сюжет нормально, логически.

– Да ты что! – Теперь уже деда Гера выпучил на меня глаза и отшатнулся в сторону. – Ну, его к лешему! В страхе потом всю жизнь жить… эдак знать, что у тебя вещь, из-за которой Царь-пушка может шарахнуть в Кремле. Нет уж! Прикопал там же… Но разобрался. Поковырялся в ней. И увидел очень странную радиолампу. Я подумал, что это, наверно, та самая, которую тот чудик придумал. Я и взял ее себе… Сувенирчик такой! Заодно, считай, как бы взрыватель из мины вынул. Просекаешь?

Почему бы не просечь?

– Ага! – невольно передразнил я деда Геру.

– Ну все! – Деда Гера глубоко вздохнул и хлопнул себя обеими руками по коленям. – Это то, что тебе нужно знать. Надеюсь, старика не сдашь в НКВД…

– Куда?! – обалдел я.

– Туда! – махнул куда-то, непонятно куда, рукой деда Гера. – Я бы тебе ни в жисть не рассказал. Сам понимаешь… Но тут твой Аббас-Карабас объявился. Просекаешь мантифолию?.. Вижу, что просекаешь. Никуда не деться было, а только тебе рассказать. Он откуда-то явно знает то, что никому не положено знать. Будь настороже, Александр! Может, он как раз Царь-пушку зарядить задумал. А может, что похуже.

Тут бы и свалить деду Гере домой. Оставить меня на месте растерянным и в бесплодных размышлениях о том, как бы избавиться от дяди Аббаса, который уже присосался к нашему городу всеми щупальцами, как осьминог к добыче… Но деда Гера решил дать своему рассказу эффектный финальный аккорд. Эпилог. И это была его вселенская ошибка!

Он еще раз глубокомысленно вздохнул и проговорил:

– Вот такие, значит, пироги, Сан Палыч!

Снова достал ту радиолампочку из кармана и добавил:

– Трудно во все это поверить, понимаю. Но ты ее потрогай, чтобы хотя бы помнить, что наяву ее видел, на ощупь осязал.

Ну, я и взял ее пальцами…

И тут как полыхнет!

Вокруг радиолампы вспыхнул золотистый ореол, похожий на северное сияние. Микросияние такое… Но главное – на моей кисти все жилы под кожей тоже засветились золотисто. Горячие ручейки побежали вверх по руке… и лицо вдруг у меня загорелось все.

Как деда Гера оказался другом сэра Пола Маккартни

Деда Гера охнул и подскочил так, будто скамейка его катапультировала!

Он, уже стоя, выхватил у меня из пальцев радиолампу и стал подбрасывать ее на ладони, как горячую печеную картошку. Но она уже погасла и, видно, совсем не горячая была.

Деда Гера сжал ее в кулаке и стал таращиться на меня.

– Ты как, Александр?

Во мне тоже все погасло, и жар пропал. Что я теперь мог ответить?

– Норм, – говорю.

И вижу на лбу у деда Геры крупные капли пота. Он дух перевел.

– Ядрены пассатижи! – пробормотал он. – Чуть инфаркт не заработал.

Он посмотрел на то место, где сидел рядом со мной, но туда не вернулся.