Радио Хоспис

– И вот еще что. – Белозубая улыбка исчезла с лица Керима. – Помнишь тот случай, когда я сумел уйти от погони, которую ты за мной вел?

– Да, иначе не пришел бы к тебе.

– Так вот, Стас, мы квиты. Больше я ничего тебе не должен, так что больше не приходи ко мне с просьбами.

Они пересеклись взглядами. Стасу было что возразить, но он не мог, не сейчас…

– Ладно. Скажи только, где я могу найти сегодня Фарика, – кивнул Стас, – и больше я никогда и ни о чем тебя не попрошу.

Улыбка снова вылезла на смуглое лицо Керима.

– Так стараются только ради женщины, а, Станислав?

– Ради женщины и лучшего друга.

– Посмотри в клубе «Периньяк», – ответил Керим и, не прощаясь, ушел к себе в кабинет.

* * *

Темнело быстро. Не так стремительно, как зимой, когда темнота рушится, как самоубийца с крыши небоскреба. Но все-таки быстро. И каждый пролетающий мимо старого серо-голубого «Плимута» ночной фонарь отсчитывал секунды потерянного времени. Клуб «Периньяк» находился на Шубертштрассе, не так уж далеко, но Стасу казалось, что этим вечером весь город выполз из своих щелей, сел в свои машины и вылез на дороги. Но были еще дворы, и никто не знал их так, как человек, несколько лет подряд гонявшийся за самыми отъявленными преступниками города за рулем полицейской машины. Однако даже в те наполненные скоростью времена Стас не ездил так быстро и так безрассудно.

Фойе клуба «Периньяк» горело тысячью ламп накаливания, свет которых отражался в тысяче бриллиантов на шеях дам, в атласных отворотах смокингов, в десятках тысяч граней высоких бокалов для шампанского. Человек того круга, к которому принадлежал Стас, имел лишь одну возможность войти в эти двери – яростно хлопнув бумажником со значком детектива Управления юстиции по надменному лбу метрдотеля. Способ не самый красивый, но действенный. Он добавляет прыти, а без помощи пугала в ливреях Стасу никогда бы не удалось отыскать в этой блистательной толпе Фарика. Метрдотель же нашел его в считаные минуты и передал, несколько бледнея, что какой-то человек из отдела убийств Управления ждет того на кухне.

Фарик вбежал так торопливо, как будто в погоню за ним устремились все злобные джинны его родины, каждый из которых отсидел в бутылке не меньше трех тысяч лет. Он был чертовски элегантен, и испуганное выражение лица отчаянно контрастировало с невероятно дорогим смокингом и ослепительно-белыми перчатками.

– Что случилось, Стас? Обыск? Сейчас?

– Спокойно, Фарик, я пока еще в состоянии прикрывать твою лавочку. Официально, для всего Управления, ты был и остаешься моим осведомителем.

– Что тогда случилось?

– Мне нужен твой выход на контрабандистов. На крупных контрабандистов. И срочно. Сейчас.

– Но, Стас, дорогой, ты же мне горло режешь. Если я сдам их, то где мне брать товар? Я же банкрот тогда, я нищий… А потом, слушай, слушай, Стас. Это серьезные люди, они такого не прощают. Меня повесят, как собаку.

– Прекрати гнать истерику! – Стас схватил Фарика за лацканы и, притянув к себе, проговорил на ухо: – Это не для Управления. Это для меня. Нужно сделать так, чтобы мотоцикл с тремя людьми вышел за черту города, минуя блокпосты. Сделаешь – и рассчитаешься за мою работу на год вперед.

Фарик был трусоватым парнем, но отличным бизнесменом. Из тех, что никогда не рвутся прыгнуть выше головы до тех пор, пока не осознают, что способны это сделать. Испуганное выражение исчезло, уступив место сосредоточенности.

– Какая марка мотоцикла?

– Пока не знаю. Но думаю, будет что-то достаточно скоростное. И с коляской.

– То есть полтора метра ширина, да?

– Наверное. Не знаю.

– Возьмем тогда два про запас. Два метра – это либо Семен, либо Фицпатрик. Но Фицпатрик сейчас в Третьем Периметре. Собирает товар. Так что Семен. Он мой должник. Очень кстати.

– Сколько потребуется времени на улаживание?

– Ну, – Фарик осмотрелся, – если на кухне есть телефон, то меньше пяти минут. Но, Стас, если узнают в Управлении…

– Не узнают. А если узнают, меня первого в расход пустят.

* * *