Радио «Морок»

— Странно и интересно. То есть Жабалакня на самом деле официально была какой-нибудь Нижней Александровкой, а потом стала колхозом «Заветы Ильича»? — предположила мама и пояснила нам с Лесей: — Раньше в честь Владимира Ильича Ленина все подряд называли.

— Колхоз «Обеды Ильича», угадала, ага, — тут же сострил папа.

Мы расхохотались.

— Кстати, чем ты там питаешься? — спросила мама.

— Здесь столовка нормальная. Кормят вкусно — не как у нас дома. Хоть наелся наконец.

Как обычно, поддел маму.

— Тебе бы только поесть, — не удержалась я, потому что мама опять промолчала. — Вообще больше ни о чем не думаешь.

— Если дома не кормят, то, конечно, будешь думать! Я на вас батрачу, а в ответ только претензии. Бездельники!

Я возмущенно закатила глаза, в которых мигом собрались предательские слезы обиды, и набрала уже побольше воздуха, чтобы одним махом достойно ему ответить, но папа не собирался препираться. Совсем другим тоном спросил:

— Ладно, а вы там как? Никто не обижает?

Кроме тебя — никто.

— Нормально у нас все, — уклончиво ответила мама. Посмотрела на меня и едва заметно покачала головой: не надо.

На заднем фоне у папы кто-то хриплым прокуренным голосом крикнул что-то типа: «Давай сюда, братан!» Папа сразу отозвался на это обращение, а наш разговор свернул, пообещав позвонить или написать сообщение, как только будут какие-либо новости.

— А еще Дмитрий Афанасьевич говорил, что в Ни- коноровке с незапамятных времен живут знахарки какие-то, лекарки, — задумчиво глядя на погасший экран телефона и ни к кому конкретно не обращаясь, сказала мама. — Без таблеток любую, как он выразился, хворь лечат, всяких одержимых вычитывают, то есть молитвами лечат, так он сказал. Только в Никоноровку он не поедет ни за что.

— Почему?

— Неизвестно. То ему далеко, то не может никак, то какую-то пургу гонит. Сразу стал про оборотней говорить. Мне от такой болтовни только хуже становится, мутить даже начало опять. Только и думала, как бы его спровадить вежливо.

— Мам, он говорил, что здесь оборотни? — вычленила главное Леся. — В жилетках?

— Какие-то оборотни, да. То у него избяные, то дети пропадают, то вычитка одержимых. Не деревня, а край чудес, и все так себе.

Мама пренебрежительно передернула плечами и поднялась, чтобы приготовить нам чего-нибудь поесть. Тема нечисти таким образом была закрыта.

Мама достала из буфета посуду, критически осмотрела тарелки и чашки, а затем тщательно перемыла в рукомойнике и еще влажными салфетками протерла. Леся внимательно следила, чтобы она не пропустила ни единого пятнышка. На мамино резонное предложение вымыть хотя бы свою чашку сестра очень быстро и очень вежливо отказалась, но хотя бы маме под руку лезть перестала.

Мы перекусили бутербродами, показавшимися мне какими-то пресными и вообще безвкусными, что не помешало нам с Лесей смести все, что мама приготовила. Сама она вообще едва притронулась к еде, только воду пила. Очистила для нас от кожуры пару яблок, съела одну дольку. Но мне показалось, она соврала, что не хочет есть, чтобы нам больше досталось.

Леся, заложив руки за спину, рассматривала радиоприемник.

Очень кстати!

Я, отодвинув сестру, решительно повертела приемник в руках, хотя на самом деле ни на что особенно не надеялась. Но оказалось, что, если поставить радиоприемник на пол рядом с кроватью, батарейки не нужны, поскольку имеющийся шнур спокойно дотягивается до розетки.

— Мамуль, можно мы радио послушаем?

Мама улыбнулась, но явно через силу. Каждый раз ей почему-то казалось, что своей мигренью она подводит нас, хотя ей никто никогда ничего подобного не говорил.

Она всегда терпела до последнего. Вот и сейчас, зная, как нам хочется хоть немного развлечься, негромко ответила:

— Можно. Только потише сделайте. Сомневаюсь, что здесь что-то ловится. Разве что «Маяк».

Но, вопреки маминым опасениям, после непродолжительного верчения колесика «Настройка» среди бесконечного белого шума и потрескиваний внезапно прорезался мужской голос. Создавалось полное впечатление, что мы подслушиваем чужой разговор.

Посовещавшись, мы решили, что это та же волна, которая ловилась и у нас, и у дяди Митяя в машине. Наверняка тоже радиоспектакль. Очевидно, местная радиостанция специализировалась на мистических рассказах, потому что актер, или чтец, или кто он там был, именно о таком странном случае и говорил, — самым обыкновенным голосом, как если бы сидел прямо напротив нас и беседовал лично с нами.

ИЗ РАДИОПРИЕМНИКА