Радио наобум. Правда жизни

— Именно (сочувственно смотрит на меня) И что самое печальное, без рейтингов — никуда. Хороший рейтинг — дорогая реклама. Рекламодатель приходит на станцию, ему показывают это мнимое пятое-восьмое место, и он почти на сто процентов уверен — его рекламу услышат!…

Вот она — сермяжная правда современной радийной жизни, как выразились бы сегодня классики.

Так что делаете выводы сами, дорогие радиослушатели и особенно вы — не менее дорогие рекламодатели.

Елена Стрельцова

Откуда ж ты взялась, Лена Стрельцова? И без тебя ведь все хреново все до безобразия!

Нет, сначала было, конечно же, неплохо: замачиваемое предложение, согласие на него, дополнительная должность, дополнительные три тысячи долларов, бесплатное проживание в снимаемой станцией квартире невдалеке от места работы, бесплатное передвижение от Питера до Москвы в «Красной стреле», да и просто — уважение, почет и безграничное доверие!

Мы верим в Вас, Алексей, и думаем, что за год Вы сможете понять станцию! Вот Вам деньги, вот Вам консультант Рик, действуйте!

Рик взялся за работу рьяно. Ни слова не зная по-русски, он забраковал двух ди-джеев, заявив, что они несут в эфир полную чушь, и потребовал, чтобы они были уволены, снял все программы, сказав, что не понимает о в них идет речь, сократил песенную базу и предложил удобрить сетку тридцатью композициями, почти отечественных исполнителей. Песни представляли собой смесь махровой попсы и центральноазиатского фольклора. Эффект получился ошеломляющим: радиостанция зазвучала почти на всех продуктовых рынках столицы. Сначала рейтинг резко подскочил чуть ли не до четвертого места по Москве, но затем резко грохнулся вниз, подобно каменному изваянию двуглавого орла, цинично сбитому винтовочными прикладами революционно настроенных солдат.

А не потеряем ли мы, таким образом, нашу аудиторию, Рик? — осторожно поинтересовался в связи со столь решительными «консультациями» Лодочкин.

— Это временное явление, парни! — уверенно заявил консультант, — Я опробовал метод в Камбодже и Пакистане! Метод сработал на все сто!

По началу места апробации метода некоторым образом Лодочкина смутили, но в тоже время, действовать как-то по-другому Алексей не мог в принципе: холдинге существовало правило — советы консультантов необходимо выполнять. Дурного консультант не посоветует. Ему платят бабки. И это было довольно удобно. Поднялся рейтинг — хорошо, не поднялся, извините, — старший приказал.

— Станция должна молодеть и развивать свою аудиторию! — объяснял свою политику Рик, — Мы кардинально поменяем формат, объединив тем самым старую и новую аудиторию! Верьте мне, парни. Удача будет за нами!

Но, увы, доверчивые парни так и не смогли узнать, какой именно шаг собирался предпринять Рик для полной победы над конкурентами. Учредители, описывая Илье и Алексею его достоинства, забыли, либо просто не захотели обращать их внимание на одну маленькую человеческую особенность: помимо того, что Рик являлся старым и проверенным консультантом, он был еще старым и проверенным (причем неоднократно) алкоголиком. Последние три года американец часто кодировался, посещал психологов, и, казалось бы, уже поборол свой недуг, но тут пришлось ехать в Россию, где и приключилась трагическая развязка.

Частые встречи учредителей и регионалов, радушные российские приемы, все эти «посошки», «стременные», удивительные «ерши» и «северные сеяния» не могли не подкосить тяготеющего ко всему экзотическому Рика.

В итоге, в последний день своего очередного визита, консультант перебрал за обедом, обезобразил рвотными выбросами кабинет генерального директора радиостанции «Бум», был доставлен в аэропорт в совершенно невменяемом состоянии, а по прилету на родину, загремел в наркологическую клинику.

Там его неоднократно навещал Бад, пытаясь получить хоть какие-нибудь сведения о состоянии дел в Москве, но ничего разумного услышать не мог. Рик грустно смотрел в потолок, молчал и лишь изредка, тыча пальцем в окно, повторял предложенный им «Буму» слоган:

— Старое доброе и новое любимое.

Врачи разводили руками: о скорейшем выздоровлении пациента не могло идти и речи. Баду хотелось плакать.