Радио наобум. Правда жизни

Самым ужасным было то, что переубедить начальника уже не представлялось возможным. И без этого, склонный во всем видеть подвох и провокацию, Пичугин считал, что против него началась какая-то чудовищно-провокационная игра, и если не предпринять решительных действий в свою защиту, то лишиться можно всего, посему высказывался он решительно, жестко и не просил, но требовал:

— Мы обязаны действовать на опережение, безмолвствовать в этой ситуации не то, чтобы глупо, а просто преступно. Преступно перед нашим общим делом, учредителями, сотрудниками нашей станции…..

«…нашими братьями и сестрами, дедами сложившими свои головы на поле брани», почудилось Алексею, ибо, произнося все это, голос Ильи Альбертовича обретал какие-то агрессивно-патриотические нотки, однако оратор резко наступил на горло собственному пафосу и перешел к конкретике:

— Короче, Алексей. Тебе нужно заняться этой «Конкретной газетой» конкретно. Они должны напечатать опровержение. Действуй как хочешь: угрожай, уговаривай, засылай любые бабки! Скажи, что если они не разместят на этой неделе опровержение, мы обратимся в суд, и они ответят за клевету! Будь активен и помни, что учредители верят в тебя!

«Уехать бы в Питер, к чертовой матери», — разозлился на нелепость этой поганой ситуации Алеша, но все-таки взял себя в руки и, вспомнив заветы прадеда Керамзита, ответил достаточно твердо:

— Я все понял, Илья! Случай действительно, не из лучших, но я с ним разберусь, причем незамедлительно, — он взял в руки газету и поднялся со стула.

— Возьми в бухгалтерии пятьсот рублей. Водитель наш заболел, так что нужно будет заказать такси.

— Спасибо, не надо. У меня есть деньги.

От этих слов Илья Альбертович чуть не прослезился. Не на шутку расчувствовавшись он обнял Лодочкина за плечи и прижал к себе.

— Удачи тебе, Алексей. И не забывай про учредителей!

Глава 2

Чтобы найти редакцию «Конкретной газеты» Лодочкину пришлось доехать до Хлебного переулка.

— Ну вот, где-то здесь, — сказал таксист, приветливо глядя на пассажира, — дальше пройти нужно — во-он туда, — он вытянул руку прямо перед собой, — до того дома с балконом, потом направо свернешь во двор, там — через арку, другой дом будет, он тебе и нужен.

Алексей рассчитался с таксистом, поблагодарил его и вылез из машины.

Луч солнца нежно коснулся его левой щеки. Хлебный переулок представлял собой чуждо-кривоватую для петербуржца московскую улочку, хотя бывают и кривее: Лодочкин бывал в Москве не раз, причем в местах самых разнообразных. Оглядевшись по сторонам, он увидел слева от себя старое серое здание, именуемое Институтом Соединенных Штатов Америки и Канады, а справа– еще более древнюю одноэтажную постройку с тремя белыми колоннами. Согласно имевшимся табличкам, домик этот являлся «главным домом усадьбы Забелиных» состоявшей из двух флигелей, и охранялся государством.

Проследовав до дома с безвкусно выпирающим балконом, Алексей свернул во двор, прошел мимо аккуратных мусорных баков зеленого цвета, ловко работающего метлой узбека в сине-оранжевой робе, напевающего под нос: «самый-самый-самый человек дорогой, самый добрый, самый родной…», имея в виду, наверное, своего работодателя или местного участкового, позволяющего наслаждаться столичной жизнью без регистрации; детской песочницы и спортивных снарядов, старушки, читающей «Плейбой»; и нырнул в высокую подковообразную арку.

Очутившись в следующем дворе, он снова осмотрелся и ничего похожего на редакцию не обнаружил. Двор как двор: скамеечки, песочницы, качели. Парадные, ой, пардон, подъезды. Ну да, подъезды, значит то, что ему нужно, находится в одном из них.

Сделав такой вывод, он не ошибся. Редакция «Конкретной газеты» действительно находилась в одном из подъездов дома №….., да это, словом, и не важно. Лучше не знать Вам ни номера дома, ни номера подъезда, ибо бывать там, несмотря на безупречное внешнее убранство, не стоит.

В подъезде не было света и пахло чем-то не приятным. Догадайтесь с трех раз — чем? Где-то выше громко отворилась дверь. Нога Лодочкина вступила во что-то мягкое.

«Черт! — возмутился про себя генеральный продюсер радиостанции «Бум», не подозревая, что впереди его ждут еще большие неприятности, — Москвичи, блин! У Вас дома — лишь фасады, в ваши парадные войти не возможно! А у самих-то?!....».

Внутренне сквернословя, он дошел до площадки первого этажа, попытался очистить подошву ботинка о ступеньку и в этот самый момент на него набросилось нечто большое, мохнатое и зловонное, от чего у Алексея задрожали ноги, и пересохло во рту.

— Сигареткой не богаты? — хрипло молвило человеческим голосом чудовище, и только тут Лодочкин пришел в себя, напряг зрение и разглядел перед собой бородатого мужчину, по всей видимости, бомжа, одетого, не смотря на страшную июльскую жару, в шубу.

С отвратительным грохотом по ступенькам скатился какой-то металлический предмет и откуда-то сверху крикнули:

— Если ты, сука, еще раз сюда явишься, я тебе ноздри вырву и ножом обезображу! Ты понял, мудило тряпошное?!...Ишь, притон себе устроили, козлы….

Дверь захлопнулась.