Радиоактивный ветер

С короткими остановками, мы добрались до восточной окраины могильника. Всё это время я внимательно слушал эфир. Гонца дважды вызывали на связь. Всё было хуже, чем я думал: говорили на афганском диалекте «дари». Духи были не просто матёрыми волками, а ещё и очень серьёзными противниками, именно в диверсионной войне. Подлянка с наёмниками может их не обмануть и тогда по моему следу уже идёт человек пять опытных головорезов из числа горцев воюющих чуть ли не с семилетнего возраста. Пять на пять ещё можно, но в одного я их не вывезу. Нужно будет лучше спрятаться и по плотнее расспросить пленника. Мой план строился на том, что товарищи гонца обвинят в его пропаже наёмников и сначала погонятся за ними, или пустят две параллельные группы. Но их не так много и поэтому за мной пошлют человека два-три. Наёмники завяжут с духами бой, может даже отобьются, время будет упущено и мне удастся проскочить незамеченным. Пока всё так и было. Только звуков боя слышно не было. Возможно, командир наемников заложил петлю и мотает духов в надежде оторваться, не приняв боя. Признаков того, что за мной тоже кто-то идёт, пока не наблюдалось, но это ничего не значило: афганские духи это очень вредный народ.

Когда начало смеркаться мы вышли на окраину Могильника. Слишком часто в последнее время приходится бывать в этом «гостеприимном» месте. Оглядевшись я понял, что для моих нужд подойдёт первый этаж «хрущёвки». Судя по широким витринам тут раньше был какой-то магазин. Загнав пленника внутрь и тщательно осмотрев помещение вскрыл старую, обитую железом дверь в подсобное помещение. Затхлого запаха не наблюдалось, помещение имело вентиляцию и как я позже выяснил, запасный выход.

Подсобка была пуста, что бы там не хранилось — теперь всё вывезли. Остался только колченогий рассохшийся стул и куча ящиков из-под молочной тары из фигурного алюминиевого профиля. Пора было начинать беседу. Дав моджахеду ещё раз по морде, что выключило его на пару минут я перебросил через стропила под довольно высоким потолком верёвку и подвесил духа так, как раньше поступал с секретчиком на Кордоне. Срезал с духа верхнюю одежду, оставив только трусы. Тот дёрнулся, очнувшись.

— Наши планы изменились, уважаемый. Твои друзья очень хотят со мной поговорить. Для чего скорее всего уже идут сюда. — Дух ухмыльнулся и пробормотал нечто на своём языке. — Но ты сильно не радуйся — сало по прежнему у меня есть. Кроме того, я разрублю тебя на части, чтобы после смерти ты не смог добраться до райских кущ. Выколю глаза и отрежу язык. Тебе нечего будет сказать и ты ничего не сможешь увидеть. Рай окончательно будет потерян для тебя приятель.

Весь монолог был тщательно отработан: духи не боятся пыток, смерти и издевательств. Ну само собой не все. Но я понял, что имею дело с упёртым, по тому как более слабый противник уже бы напустил лужу на пол. Их с самого детства учат терпеть боль и мучения, ради лучшей, загробной жизни. Пообещав ему расчленёнку, я наглухо перекрыл доступ этого конкретного духа к райской загробной жизни. Логика у духов в этом случае проста: Аллах дарует соплеменникам победу, а мне следует позаботится о себе — Бог не осудит правоверного, заботящегося о спасении души, а его товарищи или отобьются, или станут шахидами. У каждого своя судьба и воин сделал всё, что мог. Попытается, конечно навести на мины, но тут у меня был припасён ещё один фокус. Порывшись в РД гонца, я прихватил с собой карманное издание Корана. В отличие от наших доморощенных ревнителей ислама, афганцы не вытирают задницу страницами этой священной книги, а используют её по назначению. То есть молятся, читают суры, берегут и никогда с ней не расстаются.

— Вот священная книга Пророка Мухамада. Я — неверный, но чту и уважаю чужую веру как заповедал мне мой Господь и как велит тебе твой Бог. Клянусь, что прочитаю над тобой последнюю молитву и похороню тебя достойно, если ты честно и правдиво ответишь на мои вопросы. Поклянешься ли ты на Коране, что не обманешь меня и расскажешь всё, что я хочу знать?

Дух задумался. Клятва неверному священной силы не имеет, и если бы я предложил ему просто сказать: клянись мол, гонец не раздумывая начал бы врать. Другое дело клятва на священной книге. Тут мусульманин даёт обещание не мне, а своему Богу. Его он нарушать, тем более перед смертью не имеет права — клятвопреступление смертный грех. Это в христианстве всё поистёрлось и прощение можно вымолить. Ислам, как более молодая религия таких вещей однозначно не допускает, если клятва принесена по всем правилам, правоверный её обязан выполнить. Пообещал же я гонцу не так уж и мало. Райские кущи уже были совсем рядом. Чуть помедлив, дух согласился и заговорил.