Радиоактивный ветер

— Есть шансы и очень неплохие. Смотри сам: под видом не вызывающих подозрений вольняг, мелких торговцев и просто транзитных путешественников они накопят в разных концах внутреннего периметра группы по пять-шесть человек. Оборудуют схроны с оружием и в нужный момент просто перебьют дежурные наряды на блокпостах и мобильные патрули. Прорвут периметр внутренней охраны базы и уничтожат средства связи и управления. После этого войдёт та группа, что будет дожидаться с внутренней стороны первого кольца обороны, тоже скопившаяся под разными предлогами в узловых точках и напавшая на дежурную смену внешнего блока уже после того, как диверсанты просигналят, что связь отключена.

— Ловко, — Василь даже слегка поёжился до того убедительный и реально выполнимый план я изложил — Практически мы беззащитны: вольняги откажутся сдавать оружие на внутреннем «блоке» — зверьё периодически шныряет там и сям, места у нас тут не спокойные… Разоружение всех прибывающих отпадает… — Он задумчиво разгрыз пару зёрен арахиса и сделал длинный глоток из кружки — И что же будет потом?

— Очаговая оборона у вас организована грамотно, но вот внешние блокпосты ориентированы только на внешнее нападение: стрелковых точек, обращённых в тыл просто нет. Уцелевших изолируют в зданиях, потом уничтожат или возьмут измором. Ваши соседи — «свободные», думаю, даже помогут. Я уже молчу про кланы мародёров и наёмников: издыхающего льва будут грызть все шакалы. Потом — финита: отрезанные яйца и головы по всей территории базы.

— Весело. — Секретчик мрачно цедил пиво, которого осталось совсем на донышке. — Можешь подсказать меры противодействия?

— А чего тут мудрить: духов прихлопнуть уже сейчас, пока они не проторили сюда дорожку…

— А кроме этого, — Особист скривился как от зубной боли — Пойми Антон, я не всесилен, приказать Кашину не могу.

— Тогда наладить пропускную систему. Брать всех вновь прибывших нейтралов и подходящих под описанный тип легендирования (торговцы, мелкие новые группировки, одиночки), завести служебных собак, натаскать их на поиски тайников с оружием и взрывчатки, бессистемно и неожиданно проводить рейды прочёсывания по территории. Перестроить укрепления таким образом, чтобы все они могли довольно долгое время держать оборону в изоляции. Проводить инструктаж и учения с личным составом разработав соответствующий сценарий. Запустить дублирующий передатчик, вынеся его в отдельное строение. Вот приблизительно так.

— Ну, учения это хорошо, но вот людей в канцелярию как добыть: куча народу ведь приходит… Но это частности. Спасибо тебе, прапорщик, теперь я у тебя в долгу.

— Это я запомню, Василь, будь уверен.

Посидев ещё немного, мы пошли каждый по своим делам. Василь удалился, чуть ли не рысью в сторону КПП, я же пошёл к выходу чуть позже. И замер как вкопанный: в бар зашла молчаливая компания сталкеров в одинаковых комбезах с нашитой на них бахромой маскирующей ткани. Узнал я их сразу, это были те самые наёмники с которыми я столкнулся на болотах. Но на этом сюрпризы не закончились: командир «диких гусей» тоже был мне очень хорошо известен ещё по моей прошлой жизни. Это был Якоб Зан, мой старый знакомый из бывших восточногерманских немцев. Он долгое время выполнял какие-то мутные поручения в одной части, к которой я был временно командирован. Зан был отличным рукопашником и виртуозно владел ножом. В спарринге мы вечно «убивали» друг друга почти одновременно, победы так никто и не добился. «Мальком»[18] я владел гораздо лучше — Зан долго и упорно постигал методику работы с МСЛ, но овладев базовой техникой, дальне не пошёл. Потом судьба нас развела, и больше мы не сталкивались.

Дождавшись пока его парни рассядутся у дальней стены, а сам Якоб подойдёт к стойке бара, я решил обнаружить себя. Подойдя к немцу с левого плеча, хлопнул его по правому, одновременно громко сказав:

— Гитлер капут! — Реакция у немца была отменной: наши движения были почти синхронны. Он попытался провести удар в сердце локтем левой руки, а я, уйдя с траектории, обозначил удар в кадык. Затем увёл в сторону ладонь, сложенную в «клюв», нацеленную в одну пакостную точку на моей физиономии. Достигни такой удар цели, жить мне бы осталось секунды две.

— Спокойно, геноссе Зан. Это только я. — Разорвав захват, отошёл на пару метров и пронаблюдал, как на узком, обветренном лице знакомого проступает узнавание. Чёрные глаза засветились радостью. Якоб минуту назад убивший бы незнакомца посмевшего так неловко подшутить над ним, теперь сграбастал его в охапку и приподнял несколько раз над полом.

— Wassiljew, du der alte Waldteufel! (Васильев, старый ты лесной чертяка! — нем.) — Потом быстро перешёл на русский, которым отлично владел — Как ты попал сюда — не спрашиваю, рад встрече камрад.

— И я рад, Якоб. И тоже не удивлён, что битый ландскнехт вроде тебя попал именно сюда. Помню твой извечный позывной, он как девиз для всех нас: «Sturmvogel» (буревестник — нем.). Мы всегда там, где буря.