Радко отважный (СИ)

Земля качнулась под ногами — не слишком твердыми, понятное дело. И ушла куда-то в сторону. А я, завалившись на бок, плюхнулся на землю под беззвучный хохот луны, еще больше напоминавшей рожу Лысого Ласло.

Но тут, к счастью, девушка подключилась. Приподнявшись, я смог увидеть, как блеснул в лунном свете крохотный кинжальчик в ее руке. Откуда ж она его достала? Наверняка из-под платья, бьюсь об заклад!

Блеснул — и вонзился прямо в бок третьему из несостоявшихся насильников. Единственным ловким движением.

Тем временем первый из негодяев поднялся на ноги — тяжело, с кряхтением. Держась за живот… или чуть пониже. Посмотрел на меня. Потом перевел взгляд на девушку с кинжалом. Потом просто на кинжале взгляд сосредоточил на миг. После чего, махнув свободной рукой (ну вас, мол), заковылял прочь. Видать и вправду энтузиазм от этой затеи он успел подрастерять еще до встречи со мной.

Что до подельника его, от меня пинка получившего, то он, поверженный, лежал на боку. И подниматься не спешил.

— Спасибо! — торопливо проговорила девушка, сделав шаг в мою сторону. И что-то в ее говоре показалось мне чужим, не здешним.

— А поцеловать, — проговорил я, пытаясь обворожительно улыбнуться. Но получилась, увы, лишь гримаса пьяной радости.

Сделав еще шаг, девушка с той же суетливостью чмокнула меня в щеку. Прямо на ходу. После чего упорхнула, скрывшись в переплетении темных улиц.

Не стоит, думаю, говорить, что рассчитывал я не на это.

— По…жди! — почти взмолился я. — Мы же… я ж даже не знаю, как тебя зовут…

— Мирела! — донеслось до меня из темноты. — Может, свидимся когда.

И остался я стоять в темноте, как дурак.

* * *

— Радко, здравствуй, — прямо с порога поприветствовал меня Милош, мой домовладелец, — доброе утро… точнее, день уже.

Не скрою, старику этому я в некоторой степени признателен. За то, что вежлив, не дерет за каморку втридорога, а главное — за терпение, которое проявляет, ожидая платы. Но в тот момент, когда Милош разбудил меня стуком в дверь (показавшимся громоподобным, учитывая мое состояние), когда заставил встать… или, скорее, сползти с кровати и тащиться ему открывать — тогда я был готов его удавить. Честное слово. Особенно на пути к двери, которая (впечатление было) будто отдалилась от меня на версту, не меньше.

В оправдание себе могу сказать лишь одно. Разбуженный громоподобным стуком, я не знал, что именно Милош пожаловал. Так что смерти желал в те мучительные мгновения пробужденья кому угодно, а не именно этому великодушному старику. Кто там за дверью стоял, и насколько хорошим был человеком — моей многострадальной голове было до фонаря.

— И тебе, Милош, не хворать, — с неохотой, простительной всякому больному человеку, ответил я на приветствие, отворяя дверь. Да увидев, кого именно принесло к порогу.

После чего вдруг, насупившись, проворчал — все-таки не сдержав толики недовольства от вынужденного пробуждения:

— А где, кстати, «ваша светлость»? Да если б ты про титул забыл… ну, скажем, при дворе господаря, это был бы первый повод даже для вызова на дуэль!

— «Светлости» не бьются на дуэлях с простолюдинами, — возразил Милош с самым безмятежным видом. — Да и где он теперь, господарь? Нет его давно. Нынче на части рвут страну, как собаки старую рогожу. Все, кому не лень. И каждый на себя тянет.

— Ну, значит просто на каком-нибудь приеме у знатного господина, — не унимался я.

А в ответ услышал:

— Я, кстати, за платой пришел.

Произнес он это как бы между прочим, без присловий и переходов. Чем туго соображающего, принудительно пробужденного меня, например, несколько огорошил.

— За платой? — повторил я тупо, словно имел право предположить, будто слова эти могли мне примерещиться. Или, если угодно, такую простую фразу можно было истолковать как-то иначе, не единственным образом.

Милош молча кивнул, а я, вздохнув, полез под кровать. Достал мешочек, вытащил из него пару медных монет, да протянул старику. Одновременно взвешивая мешочек в руке и находя его до обидного легким.

Тоскливый мой вид при этом не укрылся от Милоша.

— Работу бы тебе найти, Радко, — принимая монеты, проговорил он, как и всякий старик, будучи не в силах сдержаться и не дать какой-нибудь бесполезный совет.

— Вот еще, — заявил я, одновременно пытаясь подбочениться, — чтобы господин благородных кровей спину гнул!

Про то, что когда-то я не брезговал даже убирать навоз (чего не сделаешь, чтобы не умереть с голоду!) я при Милоше старался не распространяться. Как и вообще ни при ком… на трезвую голову, понятно.

— Так другим займись, — не унимался старик, — светлость… кхе-кхе. Тем, что больше подобает знатной особе. Чем вы обычно занимаетесь? Нас, простаков, защищаете. Вот и возьмись. Тем более на севере… в Неделице, кажется, как раз к походу готовятся… я слышал. Ополчение собирают. Не иначе опять напасть какая. А поход — это еще и трофеи. Богатым небось в Надгорицу вернешься.