Радогощь (СИ)

Подхожу к костру. Он сидит ко мне боком, задумчиво глядя на маленькое пламя, перебирающееся по свежему полену. Ворочает прутом головешки, отчего время от времени вверх взметаются искры и костер начинает ещё больше дымить. Нет никаких сомнений, что это Игорь, только он какой-то слишком серьезный, даже грустный и кожа более темная, словно он успел загореть за эти дни.

— Игорь! — вскрикиваю я.

Он поднимает на меня глаза и изумленно смотрит.

— Дарина? — он подскакивает на ноги, при этом от неожиданности и от удивления чуть ли не падает назад себя.

— Ты не уплыл вместе с Кириллом и Аней? — спрашиваю его.

— Нет, — быстро отвечает он, — я думал, вы уплыли.

— Что? — теперь моя очередь удивляться.

— Кирилл сказал, что девочки просятся обратно, он всех проводит до плота с теми, кто тоже собирается в Неклюдовское, и вернется обратно, — ответил Игорь.

— Что? — от шока я повторяю одно и тоже как попугай.

— Вы разве не уплыли? — спрашивает Игорь.

— Нет, как видишь, — хмыкаю я. — А где Кирилл? Он вернулся?

— После того, как он сказал, что проводит вас, я его больше не видел, сам ищу его, — объясняет Игорь и трет переносицу, оставляя на коже черную полосу от сажи.

Ничего не понимаю. Какая-то загадка. Кто из них врет — Кирилл или Игорь? Может быть, Кирилл вернулся и нашел только Аню в шатре. Как и говорила Лера, Аня запросилась домой. Они не стали нас ждать или искать, может быть плот уже уходил. А Лера, наверное, отказалась ехать. Значит, потом он всё-таки вернулся! Или нет? Неужели в итоге Кирилл сам уплыл вместе с Аней? Бросил и Игоря, и меня с Олесей? Но он не мог так поступить, он же такой классный, красивый, смелый!

— Разве ты не видел Олесю на свадьбе, как её замуж выдали? — судорожным голосом спрашиваю его. Я уже не знаю, кому верить.

— Я издалека смотрел, обратил внимание, что немного похожа и всё. Я же был уверен, что вы все уплыли, — отвечает он. — Потом плот вернулся.

— Ты видел плот? — ахаю я.

— Конечно, вот только что почти, я видел его с обрыва.

Меня охватывает волна радости, что плот на месте, можно плыть!

— Ты не думаешь, что нам пора валить отсюда? — спрашиваю его. — Нас уж, наверное, потеряли, мы четвертый день здесь торчим, а ехали всего на два. Ты как хочешь, а я возвращаюсь домой.

Хотя, как я собираюсь одна управлять таким огромным плотом?

— Хочешь сказать, что мы поплывем вдвоем? — спрашивает он.

— Нет, втроем. Я сейчас навтыкаю Олесе, и если потребуется, то силой притащу её на плот. А ты попытайся разыскать Кирилла.

Он кивает, и я вдруг выпаливаю мысль, которая меня давно мучает:

— Хотя мне кажется, что он уплыл вместе с Аней. Ты так не думаешь?

— Возможно, — вздыхает он. — Эх, как жаль, что не позвонить ему, телефон не ловит и вообще разрядился. Ну, я ему напинаю, когда мы вернемся.

— Но ты на всякий случай ещё поищи Кирилла, и давай встретимся примерно через час на мостках, — предлагаю ему.

— Хорошо, — кивает он. — А что с этими двумя?

— С Лерой и Даней?

— Ага.

— Если их найдешь, то спроси, хотя мне кажется, что Лере тут нравится и она не поедет. Но кто её знает, — пожимаю плечами.

— Окей, тогда до встречи…

Мы расходимся, и я бегу к тому шатру, куда вчера увели жениха с невестой. Не успеваю добежать, как распахиваются дверцы и появляется Олеся.

— Дарина! — радостно кричит она, завидя меня.

— Олеся! — Я несусь в её объятия.

Мы обнимаемся, я разглядываю её, не веря глазам своим — она жива, здорова, улыбается. Кожа белая, здоровая, никаких ожогов. Её короткие волосы развеваются на ветру. Олеся принаряжена в простое когальское платье без всяких поддевок для пышности, и ей очень идет этот наряд.

— Твои волосы…

Я хватаю их за кончики, мне так жалко её длинные густые волосы.

— Так принято у когалов, это такой обряд, — улыбается она. — Мать жениха отрезает невесте косу, тем самым девушка становится замужней женщиной.

— А когда… — начинаю я и тут же спотыкаюсь.

Смотрю на ровную белую полоску едва-едва заметную на её коже, которая разделяет шею пополам и судорожно сглатываю.

— Тебе отрезали голову, это тоже была часть обряда? — всё-таки продолжаю я и жду, что она мне скажет, что не было ничего такого. Это всё мне привиделось, и я сумасшедшая.

— Да, — к моему удивлению говорит она, беря меня под руку. — Ты просто не понимаешь ещё. Но придет время, и ты во всем разберешься и всё поймешь.

— Так значит это не было сном? — спохватываюсь я.

— Не думай об этом, — говорит она, ласково поглаживая мою щеку.

— Олеся! — Я хватаю её руки и крепко сжимаю, — какие у тебя холодные руки!

— Не холоднее твоих, — усмехается она.

Трогаю свои собственные пальцы и, правда, холодные, просто ледяные. Наверное, это всё от нервов.

— Давай вернемся домой, — жалобно произношу я.

— Ты чего, глупенькая, — громко смеется она. — Я не могу никуда уехать, это мой дом. Я вышла замуж и теперь буду жить здесь.

— В этом шатре?

— Ну, конечно же, нет. Мы здесь пока проходит праздник Радогощь, а потом уедем.

— Куда?