Радость и боль

— О, полагаю, никакого, — усталым голосом признала она.

Розетта прищурилась.

— Не воображайте себе, что эти старые истории как-то повлияли на жизнь Рафаэля, сеньорита. Рафаэль в первую очередь и главным образом — представитель рода Мадралена, а у них все — ну, скажем, — страсти ограничиваются довольно строгим кодексом!

Лора отвернулась.

— Я понимаю, я знаю это, — воскликнула она измученным голосом. — Прошу вас! Позвольте мне увидеться с доньей Луизой.

Пожилая женщина была более чем разочарована, когда Лора сообщила ей о своем решении.

— Но, дорогая моя, — стала увещевать она, — Карлос стал совсем другим ребенком с тех пор, как вы появились. И Рафаэль впервые начал относиться к нему как к личности!

Лора была рада, что Розетта решила не присутствовать при их разговоре.

— Я боюсь, что мне нельзя оставаться, — сказала она с сожалением. — Здесь имеются и другие причины…

Донья Луиза покачала головой.

— Это Рафаэль, не так ли?

Лора задохнулась.

— Неужели это так заметно?

Донья Луиза пожала плечами.

— По вам — нет, а вот по Рафаэлю — заметно.

— По Рафаэлю?

— Разумеется. Он подолгу наблюдает за вами во время обеда, когда думает, что это незаметно для остальных.

Лора покраснела.

— По-видимому, вы ужасно ошибаетесь.

— Почему вы так говорите?

— Розетта сказала мне, что она и Рафаэль… — Она в нерешительности замолчала.

Донья Луиза нахмурилась.

— Так вот в чем причина беспокойства! Я могла бы и догадаться. Что касается ее заявлений, то в этом она, возможно, права. В конце концов, Рафаэлю следует найти себе жену. И Розетта — в своем роде подходящая партия. Она нуждается в мужской опеке…

— А Мадралена женятся только на подходящих женщинах, — продолжила за нее Лора.

Донья Луиза вздохнула.

— Боюсь, что это действительно так. А Карлосу нужна материнская забота и шанс иметь братьев и сестер.

— А как же любовь? — крикнула Лора, не в силах сдержаться. — Неужели здесь нет места для любви?

Донья Луиза покачала головой.

— Любовь разовьется, — спокойно предположила она.

— Любовь возникает сразу! — задыхаясь, вымолвила Лора. — Она или есть между вами — или ее нет. Ее нельзя вырастить, как растение в теплице!

Донья Луиза помрачнела.

— Извините, сеньорита, но я не могу с вами согласиться. Мое собственное замужество было предрешено, когда я и мой покойный муж были еще детьми. Брак был коротким, но счастливым. Хотя мы и не были безумно влюблены друг в друга!

Лора отвернулась.

— Надеюсь, вы извините меня, — беспомощно пробормотала она. — У меня так много дел…

— Ну конечно же. — Донья Луиза вполне дружелюбно кивнула, и Лора выскользнула из гостиной, не в силах выносить этих чуждых ей людей и их взгляды. Как она ни старалась, ей не удавалось их понять.

Сославшись на головную боль, она не вышла к обеду, а осталась в своей комнате, разбирая свои вещи, и начала упаковывать те из них, которые не понадобятся в дороге. Завтра ее последний день здесь, и она должна приготовиться к путешествию. В худшем случае она всегда может сесть на поезд до Мадрида и улететь оттуда. Это окажется чуть дольше, чем лететь местным самолетом, но какая ей разница, ведь теперь все время этого мира в ее распоряжении.

Более всего ей была ненавистна мысль, что ей придется покинуть Карлоса. Каковы бы ни были ее чувства к его отцу, мальчик уже привык к ней. Она без излишней самоуверенности могла утверждать, что он будет по ней скучать. У них сложились хорошие отношения, и, будь у них побольше времени, он мог бы стать самостоятельным мальчиком, способным позаботиться о себе. Под влиянием Розетты он снова зажмется и спрячется в свою раковину, которую успел создать вокруг себя перед ее появлением, так что даже Элизабет не в силах была выманить его оттуда. К тому же она сделалась слишком стара, чтобы уделять ему столько энергии и терпения, и поэтому ему нужны были другие объекты для излияния его кипучей энергии. Лора вздохнула. Оставалась, правда, надежда, что Рафаэль сохранит интерес к своему сыну и это обеспечит то тепло и любовь, в которых так нуждается ребенок.

Она быстро провела пальцами по глазам. Нехорошо было впадать в сентиментальность от страха за Карлоса. Он это переживет, дети на это способны, и когда-нибудь он, возможно, вспомнит ее с благодарностью за те открытия, которые она помогла ему сделать.

Позже, сидя на своем балконе с последней сигаретой перед сном, Лора припомнила то, что Розетта рассказала о матери Рафаэля. Ее тревожило, что, даже готовясь к отъезду, она хотела передать эту информацию ему и наконец уверить его, что бояться было нечего.