Читаем Радость и страх полностью

Больше Табита не говорит ничего. Она вспоминает свое намерение быть хорошей, разумной свекровью. "Еще одна глупая выдумка, - решает она. Забудется, как и все остальное". Когда Кит в отсутствии, она по-прежнему носится с Нэн. А поскольку Кит все глубже зарывается в свои социологические исследования, а нянька вышла замуж, возможностей у нее вполне достаточно. Она больше всех бывает с Нэн, видит ее первые шаги, ловит ее первые слова и рассказывает всем и каждому, какая это умненькая, какая замечательная девочка.

Даже когда она не катает ее в колясочке, не кормит и не купает, лицо ее выражает озабоченность, означающую высшее счастье, - внучка оставлена на ее попечение. Весь этот год Табита, вероятно, одна из счастливейших женщин в Англии.

Она как громом поражена, когда однажды утром Джон, уже убегая на работу, задерживается в дверях и кричит с порога: - Да, мама, совсем забыл. Нэнси, оказывается, нельзя целовать и тетешкать. Кит, кажется, уже говорила с тобой на эту тему. Она очень расстроена.

- Но, Джон, если ребенок чувствует, что его любят, как это может ему повредить?

Джон махнул рукой, словно говоря: "Ради бога, не будем спорить, мне некогда". У него сейчас и правда целый ряд неотложных забот: счета по дому; новая лекция, к которой нужно готовиться долго и вдумчиво; студент, которого родители хотят забрать из колледжа; а главное - разговоры в совете попечителей о назначении преподавателя древней истории. Требуется быстро найти краткий и сокрушительный ответ на вопрос, который задавал когда-то Голлан, который, видимо, не дает покоя всем самоучкам, а сейчас прозвучал из уст одного из попечителей, видного местного заправилы: "На кой черт нашим мальчикам лекции про каких-то греков и римлян, которые стреляли друг в друга из луков тысячи лет назад?" Не хватало ему только домашних дрязг. Он раздраженно отвечает матери: - А все-таки считается, что целовать детей вредно, от этого у них складывается так называемый комплекс. - И быстро уходит, прочтя угрозу на изумленном и гневном лице Табиты.

"Бедный мальчик, - думает она. - Это не он придумал, это Кит. Джону такие глупые, грешные мысли никогда не пришли бы в голову". И решает впредь нежничать с Нэн только у себя в квартире или в кустах, в глубине парка, куда увозит ее в коляске, чтобы немного потешить и себя и внучку.

Но Табита не знает, как внимательно за нею следят - не только Кит, но и многие ее приятельницы и их няньки. Она понятия не имеет, что является предметом неустанного наблюдения и как леди Голлан, и как представительница предыдущего поколения, прославленная хозяйка модного салона в безнравственные времена Эдуарда VII.

Не проходит недели, как жена одного молодого преподавателя, тоже исповедующая теорию младенческих комплексов, докладывает Кит, что своими глазами видела, как Табита целовала Нэнси.

Кит негодует: - Так я и знала. Никакого сладу с этими бабушками. Ни ума не хватает, чтобы понять какой-то принцип, ни выдержки, чтобы ему следовать. - И идет в кабинет к Джону.

- Твоя мама опять сюсюкала с Нэн. В парке. Миссис Дженкинс видела. Она безнадежна, Джек. Просто не знаю, приглашать ли ее ехать с нами в отпуск. Ведь я ни на минуту не смогу оставить ее одну с ребенком.

Джон с трудом выкроил полчаса, чтобы закончить рецензию для "Метафизического ежемесячника", с которой уже запоздал на два месяца. Он обращает на жену туманный и гневный взор. - Не брать маму с собой? Что ты, думать нечего.

- Милый Джек, ты готов сгубить жизнь своего ребенка из сентиментальных соображений?

Джон как на грех обозлен очередной неудачей в колледже: попечители приняли решение использовать крупное пожертвование не на расширение библиотеки, а на новую физическую лабораторию. Он швыряет ручку на стол. Черт побери. Кит, нельзя же принимать эту психологическую болтовню за скрижали закона. Ведь по большей части это чистые домыслы - гадание на кофейной гуще, а не то просто шарлатанство.

Кит бледнеет. Она не меньше Джона страшится этих споров. - Я знаю, Джек, ты предубежден против мнения ученых, но прошу тебя, не впутывай в это бедную крошку Нэн!

- О черт! Как ты не понимаешь...

- Боже мой, неужели опять все сначала? Неужели из-за Нэн всегда будет такая путаница? Ведь, в сущности, все так просто. Ты хотя бы согласен, что даже пойти на риск, что у нее сложится комплекс, было бы страшной ошибкой?

Джон, скомкав рецензию, швыряет ее в корзину. - Проклятье, сумасшедший дом какой-то. Попробуй тут поработай.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Волкодав
Волкодав

Он последний в роду Серого Пса. У него нет имени, только прозвище – Волкодав. У него нет будущего – только месть, к которой он шёл одиннадцать лет. Его род истреблён, в его доме давно поселились чужие. Он спел Песню Смерти, ведь дальше незачем жить. Но солнце почему-то продолжает светить, и зеленеет лес, и несёт воды река, и чьи-то руки тянутся вслед, и шепчут слабые голоса: «Не бросай нас, Волкодав»… Роман о Волкодаве, последнем воине из рода Серого Пса, впервые напечатанный в 1995 году и завоевавший любовь миллионов читателей, – бесспорно, одна из лучших приключенческих книг в современной российской литературе. Вслед за первой книгой были опубликованы «Волкодав. Право на поединок», «Волкодав. Истовик-камень» и дилогия «Звёздный меч», состоящая из романов «Знамение пути» и «Самоцветные горы». Продолжением «Истовика-камня» стал новый роман М. Семёновой – «Волкодав. Мир по дороге». По мотивам романов М. Семёновой о легендарном герое сняты фильм «Волкодав из рода Серых Псов» и телесериал «Молодой Волкодав», а также создано несколько компьютерных игр. Герои Семёновой давно обрели самостоятельную жизнь в произведениях других авторов, объединённых в особую вселенную – «Мир Волкодава».

Анатолий Петрович Шаров , Елена Вильоржевна Галенко , Мария Васильевна Семенова , Мария Васильевна Семёнова , Мария Семенова

Фантастика / Детективы / Проза / Славянское фэнтези / Фэнтези / Современная проза
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза / Детективы