Радость моя, громкоголосая

— Ничего страшного, так, небольшая неприятность, — я поцеловал её ладошку, пахнущую туалетным мылом, грудным молоком и нежно, на грани восприятия, младенцем.

— Олег! — она требовательно смотрела на меня, и я виновато сказал:

— приехал… этот… Брешков-Брешковский.

Она побледнела! Да чтоб он сдох, этот недоносок, воображающий себя мужчиной! В панике я торопливо обнял её, крепко прижал к себе: — ну чего ты испугалась, Радость моя!? Всё под контролем, он не сможет нам навредить, а завтра я его выпровожу из города!

Жена отстранилась и серьёзно посмотрела мне в глаза: — Олег, он очень нехороший, поверь. Ты детей забрал у Гранецких?

— Нет, я решил, что им пока там лучше, чем дома. Может, и Пола к ним отправить?

— Не надо, он тебя всё равно с этим… не оставит.

Я взглянул на часы: — мне надо бы на работу. Но прежде… — я набрал мобильник Пола, а когда он ответил, передал Аллочке трубку. У неё даже слёзы на глазах показались, когда она услышала его голос! Они немного поговорили и, передавая мне телефон, она тихо сказала:

— я всё равно не доверяю Владимиру. Он затевает какую-то пакость, я чувствую, но не могу представить, что.

Я постарался успокоить её, как смог, но видел, что улыбается она через силу. Прежде чем уйти из палаты, я подошёл к кроватке посмотреть на сына. Он не спал, смотрел на меня внимательными тёмными глазками и, вот клянусь своим хвостом, он мне улыбнулся! В совершенном восхищении, я воскликнул: — слушай, да он меня узнал! Вот только что он мне улыбнулся!

Жена засмеялась, качая головой: — ему же и двух суток нет, Олежек! Он ещё тебя даже толком не увидел. — Спорить я не стал, с женщиной спорить бесполезно. Но, всё же, я остался при своём мнении: сын мне улыбнулся!

* * *

Перед самым обедом начальник, вдруг, собрал совещание. В коридоре, направляясь в кабинет Пал Иваныча, я торопливо набрал Пола. Его телефон не ответил, и на душе у меня стало тревожно. Успокаивая себя тем, что, возможно, Пол не услышал мой вызов, потому что старый драндулет, наверняка, гремит и тарахтит, я постарался сосредоточиться на том, что говорит майор. Кое-как я дождался окончания совещания и побежал к себе. Там, закрыв плотно дверь, долго слушал гудки.

Весь день, с перерывами в полчаса — час я, стиснув зубы, набирал телефон Пола. В голове билась одна мысль: если этот урод что-то сделает с нашим сыном, я убью его. Сообщать о пропаже парня жене я не стал, только позвонил Айку. Рассказал, попросил ничего не говорить Софье, чтобы она не проболталась Аллочке. Тот кисло пробормотал: — Софья с меня шкуру спустит, — но пообещал молчать. Подумав, мы решили ждать ещё два — три часа, а затем я со своими гвардейцами отправлюсь на поиски. Айк предложил свою помощь, но я пока не знал, нужны ли будут ещё люди или мы сами справимся.

Через два часа я и девять моих бойцов уныло рассматривали следы колёс, уходящих на проезжую часть и там теряющихся. Я приказал всем идти в дом. Спешка нужна только при ловле блох. Сейчас нам нужен чёткий продуманный план.

* * *

Обхватив колени руками и нехотя прижимаясь к боку мужчины, Пол угрюмо смотрел на едва виднеющуюся из-под мутной болотной воды крышу утонувшего “Форда”. Крохотный островок твёрдой земли, куда им удалось выбраться промокшим насквозь, испачканным в липкой болотной жиже после того, как неожиданно машина ухнула в трясину, был совсем недалеко от берега, но добраться до него не представлялось возможным. Час назад Владимир, напуганный случившимся, попытался поискать в трясине твёрдое дно, но провалился сразу по пояс, едва успев вцепиться в чахлый кустик на островке. Заплаканный бледный Пол ухватил его за воротник куртки и изо всех сил помогал выбраться назад. К ночи похолодало, температура приближалась к нулю, и промокших насквозь людей била мелкая дрожь. Мужчина прижал к себе мальчика, укрывая от пронизывающего ветра полой своей мокрой куртки и тоскливо думал, что всё пошло не так, как он планировал. Он боялся встречи с Олегом, в красках представляя его разгневанное лицо и здоровенные кулачищи.