Радость моя, громкоголосая

А как замечательно всё начиналось! Олега и уговаривать не пришлось, чтобы он отпустил Аполлона погулять с ним по Междуреченску. Городишко и на дух был не нужен Владимиру. Да и смотреть-то в нём нечего, большая деревня, и только. Ему нужен был сын. Очередная гражданская жена опять выгнала непризнанного художника, не желая его содержать. Он жил вместе с одним из приятелей, в его небольшой комнате заводского общежития. Приятель был крепко пьющий, но пока держался, работал. Вечерами, высосав стакан невесть откуда взятого самогона, он любил поговорить “за жизнь”. Владимир с трудом терпел его пьяное разглагольствование, но деваться было некуда. Сам он перебивался случайными заработками, надеясь, что вот-вот удача улыбнётся ему. Ночами, лёжа на продавленном засаленном диване, он представлял, как однажды, совершенно случайно, на выставке чужих картин он встретит известного ценителя живописи из Москвы, они разговорятся и, непринуждённо поддерживая беседу о выставленных полотнах, он обмолвится, что и сам не чужд высокому искусству. Ценитель попросит показать его работы и будёт поражён, что такой талант прозябает в сибирской глухомани. Ну, а дальше… Москва, выставки, восторженные статьи в газетах… И, конечно же, деньги. Много денег. На этом Владимир, как правило, засыпал. Но время шло, а истинный ценитель его картин всё не появлялся. И тогда он вспомнил, что года три назад он как-то забрёл к бывшей тёще в надежде перехватить у неё денег. Денег ему не обломилось. Более того, Нина Сергеевна подняла его на смех. Он сбегал за бутылкой — купил на последние, между прочим! — и размякшая тёща похвасталась, как хорошо теперь живёт Алка, что они с зятем постоянно зовут её переехать в Междуреченск, что они отгрохали большой дом и регулярно высылают ей деньги. Владимир тогда быстренько распрощался и уехал в общежитие, по дороге размышляя, как бы надоумить алкоголичку-тёщу спонсировать его. Тогда ничего не придумалось, а вот недавно его осенило! Он ведь отец Аполлона, и родительских прав его никто не лишал! Значит, если мальчишка будет жить с ним, Алка будет вынуждена платить алименты! А чтобы сын получал всё, что необходимо, она будет высылать столько, сколько нужно. Неважно, что жить им пока негде. Можно ведь снять однокомнатную квартиру или комнату. А, может, и бабушка, Нина Сергеевна, раздобрится и выделит одну комнату бывшему зятю и внуку. А потом и перепишет на них всю квартиру. В общем, идея Владимиру понравилась и можно было попробовать воплотить её в жизнь. Как и обычно, он совершенно не думал о том, согласятся ли на подобное Алла, её муж и сам Аполлон. Всегда и всю жизнь ему были интересны лишь его желания и устремления. Он не собирался даже думать о всевозможных затруднениях, способных омрачить будущую счастливую жизнь. Мальчишка учится — ну так что же? Школы есть везде. Алла не отдаст ему Аполлона? Да не может быть! Она всегда была с ним мягкой, уступчивой. Даже когда он бросил её, и то отпустила без скандала, только заплакала.

* * *

С такими вот радужными надеждами Владимир приехал в Междуреченск, предварительно наведавшись к Нине Сергеевне, чтобы узнать адрес бывшей жены. Она, кстати, здорово его обеспокоила. Мало того, что бывшая тёща пребывала в ужасном состоянии, лишившись по пьяни обеих ступней и теперь с трудом передвигаясь на костылях, так она ещё собралась продавать хорошую квартиру, которую он уже считал почти что своей. Нет, с переездом к нему Аполлона надо было спешить, и, отрешившись от обычной своей ленивой созерцательности, мужчина, заняв денег у приятеля под будущие алименты Аллы, рванул в Междуреченск.

По приезде он обнаружил, что его грандиозный план трещит по швам. Новый Алкин муж хотя и казался недалёким простаком, но Аполлона любил, а тот отвечал ему взаимностью и даже называл папой Олегом. С Аллой вообще поговорить не удавалось, потому что она оказалась в роддоме. Вот новый дом и впрямь оказался хорош, хотя и несколько пустоват. Непосредственный Аполлон рассказал, что они с папой Олегом и братьями хотят попробовать сделать мебель сами, особенно для детской комнаты. Алка, оказывается, успела нарожать своему громиле кучу ребятишек, что не могло не вызвать у Владимира иронической усмешки. Тем не менее, отказываться от своего гениального плана он не собирался и решил, что сына просто увезёт с собой, а там видно будет.

Междуреченск Владимир предложил объехать на его форде. Аполлон насмешливо рассматривал отцовскую машину, но тот сделал вид, что не заметил и приветливо распахнул переднюю дверцу: — садись, сынок, будешь мне рассказывать о вашей…гм, деревне.

Малец вспыхнул, негодуя: — Междуреченск — не деревня! У нас получше, чем даже в некоторых городах! Вон в моей школе: и компьютеры самые новые, и программы стоят лицензионные, да и вообще всякое современное оборудование есть! А ещё у нас институт, и колледжи, и больница получше оснащена, чем многие клиники в Красноярске. Дядя Карен говорит, что такой техники и таких специалистов, как у него, ещё поискать! К нам на лечение со всех окрестных городов просятся!