Радость моя, громкоголосая

К обеду приехала Софья, привезла Одинцовых-старших. Выглядели они плохо, но вида старались не показывать. Елизавета Гавриловна даже решила помочь снохе на кухне. Как бы горько и тяжело не было Аллочке, но детей надо было кормить, поэтому еду на скорую руку пришлось готовить.

Приехавшая Софья прикорнула на диване в гостиной и даже не слышала, как Аллочка осторожно укрыла её покрывалом. Та и сама, вскоре, села в кресло напротив, да и задремала, измученная бессонной ночью и тягостным ожиданием известий о состоянии раненого, то надеясь на лучшее, а то опять погружаясь в пучину отчаяния.

Внезапный телефонный звонок выдернул их обеих из рваного забытья, наполненного кошмарами и мрачными предчувствиями. Софья торопливо ответила и по голосу мужа уже поняла, что Олег жив: — Соня, через час мы вылетаем. Мы все надеемся, что довезём его живым. — Она на секунду прикрыла глаза и, наконец, вздохнула:

— они скоро будут дома.

* * *

Подруги пообедали через силу, даже не замечая, что едят. Аллочка обняла свекровь, стараясь не плакать: пожилая женщина и так с трудом держалась на ногах.

— Елизавета Гавриловна, я пойду, ладно? Посидите с Артёмом, пожалуйста. А Пол вечером ребятишек из садика заберёт.

Та вздохнула: — беги, Аллочка, встречай мужа, — и не сдержалась, заплакала. Алла подозрительно засопела, гундосо сказала:

— я вам звонить буду. Как прилетят — сразу же позвоню, и потом тоже.

Софья потянула её за руку: — пойдём, я прямо места себе не нахожу.

* * *

Подъезжая к небольшой площади перед больницей, они издалека увидели большую группу людей. Здесь был весь горотдел полиции и, конечно же, все СОБРовцы Олега. Чуть позже подошли несколько стариков из Совета Стаи.

Софья поставила машину на стоянку, повернулась к Аллочке: — ну что, пойдём к ребятам?

— Не хочу! — подруга прикусила губу: — я их всех видеть не могу! Ну вот почему так, Сонька? Где они все были, когда Олежку бандиты убивали?? — её голос предательски дрогнул, в глазах опять заблестели слёзы.

— Не знаю, Ал. Что мы можем знать? Наверно, так получилось и иначе было нельзя. Попозже Айк, я думаю, обязательно разберётся, а сейчас ему не до этого будет.

Из-за деревьев низко-низко вынырнул вертолёт с красными крестами на бортах, стал резко снижаться над площадью. Люди разбежались, освобождая площадку. Ещё не остановилось вращение винта, как СОБРовцы, пригибаясь, бросились к машине. Открылся люк, на пороге показался Айк, легко спрыгнул вниз. Следом кто-то из экипажа сбросил лестницу.

В больнице распахнулись широкие двери приёмного покоя. Две медсестры выкатили каталку и бегом устремились к вертолёту. Но она не понадобилась: носилки с укрытым простынёю волком поплыли на руках бойцов к больничным дверям.

Аллочка, вскрикнув, выскочила из машины и бросилась за носилками. — Олег!! Олежек!! — она с остервенением расталкивала стоящих перед нею мужчин, колотила их по спинам кулаками: — пустите!! Пустите меня!!

Соня поймала встревоженный взгляд мужа, крикнула: — Денис, держи её! — СОБРовец оглянулся, подхватил отбивающуюся Аллочку.

Подоспевшая Софья схватила подругу за руки: — Алка, ты что, с ума сошла?? Его нельзя трогать, он без сознания, чуть живой! Его в больницу срочно надо, а ты лезешь, да ещё вопишь со всей мочи!

Кажется, женщина ничего не слышала. Бледная, с обезумевшим взглядом, она молча отбивалась от рослого мужчины. Софья хмуро сказала:

— тащи её тоже в приёмный покой, Денис.

Внезапно налетевший лёгкий ветерок откинул край простыни, которая укрывала зверя до самой шеи. Аллочка вскрикнула и потеряла сознание. Роскошная белая шерсть полярного волка, несмотря на очевидные попытки людей отмыть её, была залита грязно-бурой кровью.

У Софьи потемнело в глазах. Она ухватилась за рукав Дениса. Родной голос тревожно спросил над ухом: — Соня, тебе плохо? — а потом, не дожидаясь ответа, Айк поднял её и зашагал вслед за носилками, за Денисом, спешащим с бессознательной Аллочкой на руках к дверям приёмного покоя, которые за ними торопливо прикрыл хмурый Герман.

Потом они все сидели на узкой кушетке в хирургическом отделении перед кабинетом Карена и молчали. Волка занесли в одноместную палату, и теперь туда то и дело забегали медсёстры: заносили штативы с капельницами, закатили целую тележку лекарств.

Софья обняла подругу и крепко прижала к себе. Аллочка не плакала. Карен велел медсестре поставить ей укол, так что у неё всё плыло перед глазами и она плохо соображала. Кое-как женщины вспомнили, что обещали позвонить Елизавете Гавриловне. Боясь за подругу, Соня попросила мужа позвонить родителям Олега.

* * *