Радость моих серых дней

Напоследок мы заходим в магазинчик с детской одеждой. Я беру несколько боди и штанишек, слипы и тёплый комбинезон с медвежьими ушками. А Тихон с улыбкой протягивает мне шапочку с такими же ушами.

И тут я вижу самое обычное байковое одеяло. Похожее было у меня в детстве. Я замираю, глядя на него, и мужчина понимает всё без слов.

***

По пути домой мы снова заезжаем в тот дорогой ресторан.

– Гулять – так гулять, – смеётся Тихон. – Завтра нужно заехать в загс и в офис. Я хочу, чтобы ты поехала со мной, если, конечно, ты не устала и не решишь отдохнуть.

– Нет, всё в порядке. Я хочу провести с тобой ещё один день.

– Ты проведёшь со мной всю жизнь, Севиндж, – поддразнивает он.

Он кладёт руку на живот и поглаживает. Я не знаю, как у него это получается – так естественно и невозмутимо, но он постоянно касается меня или моего живота. Иногда мне кажется, что он не обрывает этой связи, этого контакта со мной ни на мгновение.

Сейчас всё правильно между нами. Как раньше. Словно не было полугода кошмаров и боли.

Я накрываю его руку ладонью и довольно улыбаюсь, прикрывая глаза.

Глава 46

Он.

Умиротворение, снизошедшее на меня сегодня, наконец принесло покой моей душе. Тот покой, который я получил и потерял вместе с ней.

Я лениво раскидываюсь в кресле в кабинке ресторана и смотрю, как Севиндж доедает свой ужин.

– Тебе понравился этот врач? – спрашиваю.

– Герман Олегович? Да, хороший доктор, видно, что опытный. Профессионал, – улыбается она, и я удовлетворённо киваю в ответ.

– Значит, будем рожать у него.

– Ты… – она запинается и краснеет, – хочешь…?

– Я буду присутствовать на родах, Севиндж.

Она молчит и прячет взгляд.

– Что не так? – спрашиваю. – Не молчи, Севиндж. Ты можешь говорить мне всё. Абсолютно. Не скрывай своих чувств.

– Я не думаю, что тебе стоит… Это женское дело. Ты… никогда больше не посмотришь на меня с желанием… после этого. – она очаровательно краснеет.

– Посмотри на меня, милая моя девочка, – говорю ей. – Я люблю тебя. Я хочу тебя. До боли. До долбанных искр из глаз. Ничто не сможет этого изменить. Никогда. И я буду рядом с тобой. Я не пропущу рождение нашего сына. Ни за что!

Я не говорю ей, что боюсь за неё. Боюсь, что что-то может пойти не так. Боюсь, что ей навредят. Ей или ребёнку. Ей ни к чему лишние переживания и тяжёлые мысли. А я сделаю всё, чтобы она спокойно родила.

Девушка успокаивается от моих слов. Мы делим десерт – конечно, с малиной – на двоих.

– Я покину тебя ненадолго, – извиняется она с улыбкой. – И можем ехать домой.

Вижу в её глазах огонь желания. Еле сдерживаюсь, чтобы не притянуть девушку к себе прямо сейчас. Чтобы не усадить на колени и не запустить руку под её платье.

Её нет слишком долго. Я начинаю переживать. Беру вещи и выхожу из отдельного кабинета в общий зал. Сразу нахожу взглядом родную фигуру. Успокаиваюсь, но моментально подбираюсь.

Севиндж напряжена. Напротив неё стоит женщина и машет руками, что-то говоря. Она указывает на пол. Хватает девушку за руку.

Я подлетаю ближе и слышу её крики:

– Я что-то непонятно говорю тебе? – визжит пьяная баба. – Я уронила бокал. Ты же уборщица! У-бе-ри! Или мозгов хватает только на то, чтобы ноги раздвигать? В приличном месте теперь работаешь!

– Я не работаю здесь, – отрезает Севиндж. – Видимо, вы ошиблись.

– Я тебя узнала! Из-за тебя сорвались мои переговоры, и я вылетела с работы! «РусТехИндастрис» разорвали контракт.

Я стискиваю зубы. Лидия Волошина из «Техникс Групп». На первых переговорах она откровенно клеилась ко мне. На вторые – я отправил Витюшу, и он коротко сказал, что нам не стоит продолжать работать с ней. А потом я узнал про Севиндж и забыл обо всём.

– Милая, всё в порядке? – подхожу к Севиндж со спины и обхватываю живот рукой, накрывая ладонью.

Она немного расслабляется, чувствуя поддержку.

– Тихон Александрович? – удивлённо переводит взгляд с меня на девушку Лидия.

– Добрый вечер, Лидия.

– Но… Как же? – она возмущённо всплёскивает руками. – Это же…

– Это моя супруга, Лидия, – отрезаю я. – У вас какие-то проблемы?

– Она же уборщица! Поломойка! Я помню…

Я завожу Севиндж за спину и нависаю над женщиной.

– Угомонись, – рычу. – В приличном заведении находимся. Что за концерт ты тут устроила? Тебе официантов мало? Что ты на мою женщину набросилась? Видишь же, она беременная. Волноваться вредно. Бросайте хлестать вино, дорогуша!

Увожу свою девочку скорее из этого бедлама.

***

Дома я отправляю Севиндж в душ, а сам веду пса на прогулку. Умоляю его побыстрее сделать свои дела. Когда мы возвращаемся, девушка как раз выходит из ванной, завернутая в мой халат.

– Я сейчас, – обещаю ей и устремляюсь в душ.

Она ждёт меня под одеялом. Нетерпеливо откидываю в сторону полотенце с бёдер и раскрываю её. Дыхание сбивается от открывшегося вида. Абсолютно голая. Абсолютно моя.

Целую её медленно. Мне физически невыносимо это томление, но мы слишком давно не были вместе. Я хочу, насладиться воссоединением.

Наконец смакую её грудь. Перекатываю во рту набухшие соски, и она изнывает от желания. Опускаю руку ниже и погружаюсь во влагу.