Радость на небесах. Тихий уголок. И снова к солнцу

— А я не в форме. Пыхчу вот, — усмехнулся Шор. — Всю дорогу шел пешком, чтобы размяться, — необходимы физические нагрузки. Никак не ожидал, что пойдет дождь. — Когда они свернули в коридор, где скопились люди, которые стали один за другим входить в зал, Шор повернулся к нему: — Я думал, вы придете с Лизой.

— Она занята, — ответил Ал. Они следом за всеми вошли в зал, обшитый старыми дубовыми панелями, и сели на задней скамье рядом с двумя солидными пожилыми пуэрториканцами. Народу собралось порядочно. Во втором ряду сидела мать Хуана — низенькая полная усталая женщина с испуганным лицом. Рядом с ней сидел Тони Гонсалес в темном костюме, в котором он явно чувствовал себя неловко. Позади них сидели молодые ребята из небольшой панамской общины, робеющие, плохо одетые, и еще трое строгих и чинных пожилых мужчин в приличных костюмах. Четверо полицейских в форме сидели вместе. Кроме них, в зале разместились еще человек двадцать мужчин и женщин — непонятно кто и откуда. Все ждали появления коронера[5].

— Насколько я понял, Лиза к вам заходила, — сказал Ал.

— Да. Рад был ее видеть.

— Как вы ее нашли?

— Все такая же. Вы беспокоитесь за Лизу?

— Она считает, что я гублю свою карьеру.

— Мне кажется, она примирится с этим.

— По-моему, она сейчас немножко в расстроенных чувствах, — уклончиво сказал Ал, силясь улыбнуться. — Если бы вы писали о Лизе, не знаю, какой бы она вам сейчас представилась… и куда бы вы ее поместили. Хотя… может быть, вам это ясно.

Судебный пристав потребовал тишины и порядка, а затем в зал вошел коронер — доктор Болдуин, высокий, статный мужчина лет пятидесяти с густыми, зачесанными назад черными волосами. На нем был темный двубортный костюм в узкую полоску. Холеный, довольный собою господин. К тому же здесь он чувствовал себя как дома. В колледже он считался звездой футбола и как футболист преуспел заметно больше, чем как врач, но все его знали и любили, и потому он получил место коронера.

Он приветливо улыбнулся присяжным, которые, точно виноградины с одной лозы, все были примерно одного с ним возраста, то есть лет пятидесяти, все аккуратные, ревностно относящиеся к своим обязанностям, все полны решимости по мере сил сохранить свою совесть чистой, и все явно из имущего класса.

За столом перед креслом коронера сидели два юриста, настроенные отнюдь не благожелательно друг к другу. Старший из них, Генри Рэлстон, выполнял обязанности помощника коронера. Его двадцатипятилетний коллега Дж. Робертсон Дантон, горячий и искренний поборник гражданских свобод, предложил свои услуги семье Гонсалес.

— Но где же наш полицейский? — шепнул Шор.

Доктор Болдуин, проглядев какие-то записи, поднял голову и серьезным, озабоченным тоном сформулировал цель этого разбирательства. Присяжные, когда они ознакомятся со всеми фактами, обстоятельствами и показаниями свидетелей, могущими помочь установлению истины, должны будут решить, как и из-за чего погиб несчастный молодой человек.

— Вон он ваш приятель! — шепнул Ал.

Джейсон Дансфорд тихо вошел в зал вместе с Айрой Мастардом. Он был одет в штатский серый костюм и синий галстук — само спокойствие и уверенность в себе. В нем даже появилась какая-то особая внушительность, как бы сознание собственной важности. Он только что подстригся. И Айра Мастард тоже. Красиво, аккуратно подстриженные люди, которым нечего скрывать.

Джейсон скрестил руки на груди, и брат Хуана Гонсалеса вскочил, сверкая глазами, и вцепился в плечо матери. Она сердито дернула его за рукав.

Коронер сказал:

— Благодарю вас, миссис Гонсалес, — и посмотрел на высокое окно.

По стеклам текли струи воды. Дождь хлестал с такой силой, что улицы, наверно, уже затопило.

Мистер Рэлстон встал.

— Хуан Гонсалес. Имя покойного — Хуан Гонсалес, — сообщил он так, словно коронер мог вовсе и не знать имени этого молодого человека. И голос его прозвучал не очень уверенно, как будто и сам он не был убежден в том, существовал или когда-нибудь этот молодой человек. А вот теперь приходится что-то о нем выяснять. Коронер вызвал мать Хуана.

Низенькая перепуганная шестидесятилетняя женщина с опухшим от слез лицом говорила, запинаясь на каждом слове. Мистер Рэлстон мягко ее направлял, и она сообщила некоторые сведения о себе. Родилась в Панаме. В этом городе живет два года. Уборщица. Да, иногда она получает пособие по безработице. У нее два сына: Хуан, двадцати четырех лет, и Тони — восемнадцати лет. Хуан работал грузчиком на кондитерской фабрике. Да, одно время он получал пособие по безработице. Но ему это не нравилось. Он зарабатывал семьдесят два доллара в неделю. Весь последний год он работал, и никаких неприятностей с полицией у него не было.