Радость отцовская

— Поминутно облизываешься. Глаза чуть ли не светятся. Слишком глубоко дышишь. Побледнела. Запинаешься, когда говоришь. — Нэйле пристально смотрела на меня, словно изучая эти признаки. Моя игрушка, кажется, и сама была сейчас не вполне спокойна, но меня это не волновало. Я не могла не думать о эльфе… Именно ради таких мы проводим селекцию, великолепный экземпляр. И как убедить себя в том, что голова нужна не только для еды и мыслей о ней, эту часть тела используют еще и для дыхания, поцелуев, разговоров, а так же ей думают и она красиво выглядит? Я снова облизала губы. Эльф…

— Мне кажется, он воспринял твое поведение как заигрывание. И подмигивает в ответ. — Негромко заметила Нэйле. Какие у него уши… Стоп. Что она сказала?

— Нэйле, повтори. — Нервно попросила я.

— Судя по всему, он воспринял твое поведение как заигрывание. Выглядит действительно… весьма привлекательно. — Я еще раз глубоко вздохнула, но тут же оборвала себя и попыталась дышать нормально. Только ухаживаний со стороны этой прекрасной, здоровой, породистой пищи мне не хватало. Я же просто не выдержу, если он станет вертеться рядом, точно убью и съем на том же месте. Теперь понимаю, почему у Нэйле такая хорошая выдержка, видимо, досталась от отца. Переспать с такой едой, как эльфийка, и не загрызть, или хотя бы не съесть, когда все закончится… Для этого нужны железные нервы. Отец Нэйле, конечно, мог нормально питаться, но все равно, я бы не смогла удержаться. Эльфы — это так вкусно… Эльфы… И эльфийские уши… Я облизнулась. Проклятье, снова не удержалась, а эльф действительно на меня поглядывает — и явно рисуется, демонстрируя хорошее владение оружием. А это говорит о прекрасном здоровье, и, соответственно, замечательном вкусе… В который раз я уже об этом думаю?!

Так, мне нужно пойти куда-то, где нет эльфа, но взять просто и уйти с урока нельзя. И сделать это под иллюзией — тоже, могут просто раскрыть. А я могу думать только о еде.

— Мне нужно уйти с урока, иначе я убью и съем этого эльфа прямо здесь. Как это сделать? — Обратилась я к обеим своим спутницам. Хотя бы одна должна что-нибудь придумать, раз уж я на это не способна.

Несколько минут длилось молчание. Потом раздался голос многоликой:

— Оружие, которое используют ученики, зачаровано и не может нанести серьезных ран, но такое заклинание можно временно заблокировать. Подобное иногда случается и самопроизвольно, никто не должен встревожиться. Рана позволит пропустить несколько дней учебы. — Я ведь действительно владею подходящим заклятием, и не побоюсь ранить себя. Значит, все ясно. Нужно только дождаться завершения этой тренировочной битвы, и случайно ранить себя.

— Какую рану лучше нанести? — Все еще неспокойно спросила я, ведь вкусный эльф с прекрасными ушами никуда не исчез.

— Лучше травму стопы, или любую, не дающую ходить. Тогда посещения уроков можно будет не опасаться. — Ответила Флеан. Я кивнула. Если удар будет нанесен мной и совершенно добровольно, защитные амулеты не сработают. Конечно, могут возникнуть вопросы, но тогда я скажу, что они не отражают повреждения, нанесенные собственной рукой. Это ведь почти правда, в конце концов.

Скорее бы получить ранение и попасть домой, я безумно хочу эльфийского мяса… Ведь когда его не будет поблизости, все пройдет. Нет, любить эльфятинку я не перестану, но она хотя бы не будет стоять у меня перед глазами. Точнее не стоять, а бегать, прыгать и махать оружием, что еще хуже. Я снова тяжело вздохнула и облизнулась. Вкусный…

Мне показалось, что этот тренировочный бой длился еще очень долго. Сколько раз я успела провести раздвоенным кончиком языка по губам? Двадцать, тридцать? Больше? И все же это закончилось. Были объявлены результаты этого боя, ученики выстроились в ряд. Мы с Нэйле — тоже. Учитель распределил одноклассников по командам, я безразлично подчинилась и бездумно выбрала оружие. Перед глазами стояли соблазнительные картины, которые невозможно было сейчас воплотить в жизнь.

И эльф находился совсем рядом, я могла даже ощущать его запах. Запах здорового, молодого тела, от которого рот моментально наполнился слюной.

Я не могла больше ждать. Бой еще не начался, но из моей руки уже выскользнул короткий клинок, к которому метнулось невидимое заклятие.

Острая боль пронзила ногу, что было совсем не удивительно — ступня оказалась просто пригвождена к земле. Кажется, заклятие оказалось слишком сильным.

Я перенесла вес на другую ногу и замерла. Кровь смешивалась с дождевой водой и окрашивала сероватую землю — здесь не было каменного покрытия. Наверное, мне требовалось поднять шум, но кричать или плакать из-за такой незначительной боли я не могла. Хотелось, но подобное недопустимо, во всяком случае, в таком обществе. К тому же боль помогала не думать о пище.

Кто-то рядом ахнул, кажется, голос был женским. Нэйле, попавшая в другую команду, резко развернулась, так, что волна волос мотнулась по воздуху, и кинулась ко мне. Теперь уже все одноклассники смотрели на нас, и многоликая быстро шла в мою сторону, как и учитель.