Радость отцовская

Боль, страх, непонимание — очень приятное для глаза сочетание. К тому же я немного размялась. Драка — не убийство, но тоже хорошая вещь. Полюбовавшись немного результатом своих трудов, я успокаивающим и сочувствующим тоном обратилась к своей соседке:

— Пойдем. — Тем не менее, бояться меньше она не стала. Наоборот. Но позволила взять себя за руку и подвести к многоликой.

— Флеан, если на мне есть грязь, не убранная амулетами, замаскируй. В остальном придай мне нормальный вид. Когда отойдем подальше, аккуратно, так, что бы никто не заметил, убери иллюзию с этих врагов. И сделай так, что бы случайный прохожий увидел нечто, объясняющее их состояние. — Многоликая кивнула. Мы быстро пошли к комнате.

— А как ты изменила мою внешность? Хотя нет, не говори, наверняка меня будут допрашивать, а это помешает убедительно солгать. К тому же во время допроса я сама все узнаю. — Напуганная до полусмерти и ничего не понимающая полукровка послушно шла рядом. И все же, она испытывала не только страх. Она была рада тому, что случилось с обидчиками. Значит, из нее может выйти что-то полезное…

Я поняла, что несколько чужих волос остались у меня на руке. Освободила ее и встряхнула ладонью. Волосы медленно опустились на пол.

Многоликая открыла дверь, и мы вошли в комнату. Вовремя — в коридоре началась беготня. Похоже, иллюзия больше не действовала.

— Знаешь, ты очень странно себя ведешь. Давай поговорим об этом? — Повернулась я к полукровке.

— Присядем, ты успокоишься и все мне расскажешь… — Пусть только попробует не рассказать. Я усадила полукровку на кровать и опустилась рядом. Боится. Меня, но страх скорее абстрактный. Я — воплощение страшного сна? Да, именно так.

— Рассказывай. — Тихо проговорила я.

— Что? — Почти всхлипнула моя игрушка. Смешная.

— Ты боишься снов. Ты боишься меня. Даже моя комната тебя пугает. Почему? Какие сны ты видишь? — Сама я не смогу по-настоящему понять ответ, даже если получу его. Но отец все оценит правильно.

— Я вижу во сне убийства. Меня нет в этих снах, но мне все равно страшно… А вы — как эти сны. — Она не договаривала. Нужно расспросить поподробнее.

— Кто убивает в твоих снах? И кого? Где это происходит? — Страх не даст промолчать или солгать. Так тоже бывает. И ей становилось чуть легче, когда она говорила.

— Демон. Убивает — демон. Не всегда один. Он всех убивает. Эльфов, людей… Других демонов. Всех. Почти всегда — медленно. — Интересно и, возможно, важно. Если это будущее — наверняка. Если она не видит мирные будни какого-нибудь стража.

— Ты умеешь рисовать? Сможешь хотя бы примерно изобразить этого демона, особенно одежду? — Она не может знать о нашей одежде. Если не ошибется — действительно, редкий экземпляр.

— Да. Я могу. — Похоже, она не только теоретически могла нарисовать этого демона, а уже так поступала. Пыталась победить страх. Странный метод. И бесполезный, она ведь все еще боится. Но в моем присутствии полукровка рисовать не сможет.

— Флеан, дай ей все, что нужно для рисования. А мы с тобой пока сходим в столовую. — Многоликая достала из шкафа нужные вещи. Я редко рисую, но иногда это необходимо, например, при сочинении заклятия. Первые этапы лучше проводить на бумаге.

Когда полукровка получила все необходимое, мы оставили ее. Говорить о том, что рисунок нужен быстро, не было нужды. Она все поняла.

В столовой я не спешила. Но и сидеть там, уже закончив с едой, не стала. Поступать так ради игрушки — дурной тон. А я хорошо воспитана и помню о своем статусе.

— Как дела? — Полукровка сидела над листом бумаги. Почти чистым, был прорисован только силуэт. Женский. Женщина была мертва — обычно с головой, отделенной от тела, долго не живут. И еще на столе лежали два листа, покрытых красками. Я подошла ближе, сейчас не обращая особенного внимания на чужой страх.

Черный дракон… Драконица, слишком изящна для самца. Ночь. Всадник. Демон. Лицо освещено — огонь? Отец? Волосы и глаза не светятся. Но больше никаких различий. Знакомое лицо. Холодные глаза — так он смотрел на мертвых. Прошлое. Я почти не сомневалась. У отца когда — то была черная драконица — еще до того, как он создал свое государство. Она быстро погибла, еще очень молодой. Отец говорил, что она была лучшей в его жизни.

Видеть прошлое — почти всегда важнее, чем будущее. Я еще не была убеждена в том, что именно этим даром обладала полукровка, но до уверенности оставалось чуть-чуть. Не хватало только слов отца.