Радость забвения

– Я чуть не сошел с ума, разыскивая тебя… – он помолчал. – Делаешь такие заявления, а потом сбегаешь! – Он опять замолчал и провел рукой по лицу.

Вздохнув, он уселся рядом с ней на камень и долго ждал, чтобы она сама заговорила, но Аби не проронила ни звука. В конце концов он ласково попросил ее:

– Расскажи.

Его ласковый голос разрушил возведенную Аби преграду, и она очень тихо спросила, глядя на пенистые волны:

– Зачем?

Ник взял ее за подбородок и повернул к себе. В ее глазах все еще горел сердитый огонь.

– Иногда стоит порыться в прошлом, взглянуть на него со стороны, а затем навсегда все забыть, – сказал он, тщательно подбирая слова.

– Я еще никого и никогда не впускала в свою душу, – у Аби дрогнул голос.

Ник взял ее за руку и сплел ее пальцы со своими.

– Мне необходимо все о тебе знать.

Аби посмотрела прямо ему в глаза, и ей показалось, что он сможет ее понять. Ей самой отчаянно захотелось разделить с ним свои страхи и свое отчаяние.

– Это долгая и страшная история, – сказала она.

Ник обнял ее за талию и прижал к себе:

– Ничего. У нас сколько угодно времени.

Долго еще Аби молча смотрела на свои и его сплетенные пальцы и никак не могла решиться.

– Четыре года назад, – проговорила она наконец странным, будто бы не своим голосом, – мы жили в одном из лучших районов Чикаго. У нас был дом, три машины, мы состояли в лучшем клубе… Короче говоря, у нас было все самое лучшее… В тот день я поехала утром в клуб поиграть в теннис, но уже в первом сете моя партнерша подвернула ногу, и я решила вернуться домой. Я знала, что мама тоже в клубе на каком-то собрании, Ди была в летнем лагере, значит, весь дом и бассейн в моем распоряжении… Когда я увидела папину машину, я очень удивилась. Он редко возвращался домой засветло… Не успела я войти в дом, как услыхала выстрел… грохот. У отца всегда было при себе много наличных, и я подумала, что он вынужден был пугнуть вора. – Аби было трудно говорить. – Я чуть было не сошла с ума. Схватила кочергу и бросилась в кабинет. Наверное, я была тогда похожа на героиню какой-нибудь опереттки. Никакого грабителя там не оказалось. Отец лежал на письменном столе, и у него было снесено полголовы…

Ник вскрикнул. Ему стало плохо при мысли, что должна была ощутить Аби. Она тяжело вздохнула.

– Остальное я плохо помню. Кто-то из соседей услышал выстрел и мои крики… Я не помню, как кричала. Потом я услыхала вой сирены полицейской машины и "скорой помощи". Мама тоже приехала…

Аби говорила совсем тихо, еле слышно, как будто ей не хватало воздуха.

– Сказали, что это самоубийство. Но я не могла в это поверить. Я так молилась, чтобы доктор хоть что-нибудь нашел. Рак, помешательство… Что-нибудь. Ничего. Мы ничего не понимали… Когда стало известно о самоубийстве, мы словно попали в ад. Мой отец занимался инвестициями, и все наши счета оказались замороженными… Вскоре поползли слухи. Ужасные слухи о том, что у него уже давно плохо шли дела, что он крутился и изворачивался, как только мог, не брезгуя использовать и чужие деньги.

Все это оказалось правдой. Отец обманул кредиторов и окончательно запутался. И это еще не все. У него было совместное владение… кондоминиум, так он отказался от своей доли в пользу любовницы…

Аби подвел голос, и она подавленно замолчала. Потом продолжала:

– Никогда не забуду мамино лицо в ту минуту, когда ей предъявили доказательства. Господи, что с ней было!.. У мамы никого не было, кроме сестры. Тетя Эмили приехала на похороны и очень нам помогла. Ну, мы с ней уговорили маму забрать Ди и переехать сюда. У тети был близкий друг – психиатр. Он подлечил маму и помог прийти в себя Ди.

– А ты? – спросил хрипло Ник.

Аби горестно рассмеялась:

– Мне был двадцать один год, и я была уверена, что со всем могу справиться сама. У меня были адвокаты и еще один человек, на которого, как я считала, я могу вполне положиться… Ну, короче, все пошло прахом. У нас все отобрали за долги. Все было распродано: дом, машины, мебель. К тому же у меня еще были семейные долги, которые я обязательно должна была погасить, и я договорилась с кредиторами, что расплачусь с ними, если они дадут мне отсрочку на несколько лет…

– Ты не должна была этого делать.

– Конечно, не должна, но я страдала от ощущения вины. Отец не был откровенным с нами, он никогда не делился своими радостями и горестями. Постепенно у нас образовался свой тесный кружок: мама, я, Ди, – и он наверняка чувствовал себя чужим в своем собственном доме. Он никогда ни в чем нам не отказывал. Правда, я не просила у него машину на день рождения или устройство в частную школу, в клуб, но я и не говорила "нет". Подсознательно я чувствовала, что непременно должна вернуть его долги. Ди тогда только что исполнилось двенадцать, но я-то должна была понимать! К тому же я жила в фантастическом мире по уши влюбленной девицы.

– Это тот человек, на которого, ты считала, можешь положиться?

Аби кивнула.