Радость жизни. Философия стоицизма для XXI века

Стоики объясняли, как вести себя с такими людьми. Подобно матери, которая может пожурить или наказать малыша, дергающего ее за волосы, в некоторых случаях стоит сделать замечание или проучить человека, который донимает вас, словно непоседливый ребенок. Так, если ученик перед всем классом оскорбит учителя, неразумно оставлять это без ответа. Хулиган и его одноклассники могут принять отсутствие реакции за слабость и обрушить на учителя шквал издевательств. Такое поведение, очевидно, нарушит порядок в классе и помешает учебному процессу.

В таких случаях стоик не должен забывать, что наказывает нарушителя спокойствия не за оскорбление, а для исправления его неподобающего поведения. Сенека сравнивает это с дрессировкой животного: если тренер и наказывает лошадь, то не потому, что злится на ее непослушание в прошлом, а поскольку хочет, чтобы она слушалась в будущем[242].

Конечно, мы живем в такое время, когда мало кто готов встретить оскорбление шуткой или молчанием. Для сторонников политкорректности единственная правильная реакция – наказать того, кто нанес оскорбление. Больше всего их беспокоят выпады в адрес «ущемленных» социальных групп, включающих представителей меньшинств и ограниченных в физическом, психическом, социальном или экономическом отношении. Эти притесняемые лица, утверждают они, эмоционально уязвимы и будут страдать от психологических травм, если позволить оскорблять их, поэтому поборники политкорректности обращаются с петициями к вышестоящим инстанциям – чиновникам, работодателям, администрациям школ, – призывая наказать любого, кто задевает угнетенных.

Эпиктет отверг бы такую стратегию как ужасающе контрпродуктивную. Для начала он указал бы, что движение за политкорректность имеет несколько побочных эффектов. Во-первых, усилия по защите ущемленных от оскорблений чреваты тем, что те станут сверхчувствительны к ним: их будут ранить уколы не только явных оскорблений, но и мнимых. Во-вторых, они в конечном счете уверуют, что бессильны справиться с ними самостоятельно и беззащитны, если только власти не вступятся за них.

Затем Эпиктет сказал бы, что лучший способ противостоять подобным оскорблениям – не наказывать обидчиков, а обучать пострадавших техникам психологической самообороны. В частности, они должны научиться лишать жала любые оскорбления, какие бы ни получали, иначе так и продолжат страдать от них из-за своей сверхчувствительности.

По нынешним меркам Эпиктет считался бы ущемленным вдвойне: одновременно хромой и раб. Несмотря на эти ограничения, он нашел способ подняться над оскорблениями. И что еще важнее, научился радоваться жизни вопреки своей тяжелой участи. Современным «ущемленным», надо думать, есть чему поучиться у Эпиктета.

Глава 12. Горе. Разум против слез

Большинство родителей, пережив смерть ребенка, окажутся эмоционально раздавлены. Они будут плакать, возможно, сутки напролет, не в состоянии заниматься повседневными делами. Даже долгое время спустя их может настичь приступ горя, и они разрыдаются, скажем, при виде фотографии своего малыша. Как отреагирует на такую смерть стоик? Можно было бы вообразить, что никак: будет подавлять чувства или, еще лучше, научится не испытывать горя вообще.

Убеждение, что стоики никогда не скорбят, сколь распространено, столь же и ошибочно. Они признавали, что эмоции наподобие горя в определенной степени рефлекторны. Мы не можем не вздрогнуть, неожиданно услышав громкий шум (физический рефлекс), и точно так же не можем не горевать, потеряв любимого человека (эмоциональный рефлекс). В утешении к Полибию, скорбящему о смерти брата, Сенека пишет: «Природа отчасти от нас требует скорби, но чаще мы омрачаемся беспричинно. Я никогда не потребую от тебя, чтобы ты совсем не печалился»[243].

Насколько сильно должен горевать стоик? При надлежащем горе, пишет Сенека, «разум сохраняет ту умеренность, которая не похожа ни на нечестие, ни на безрассудство, и пусть он держит нас в таком состоянии, какое соответствует любящей, но не смятенной душе». Как он рекомендует Полибию, «пусть слезы текут, но пусть они и прекращаются, пусть исторгаются из глубины души вздохи, но пусть они и кончаются»[244].

Хотя полностью устранить горе невозможно, Сенека полагает, что нам вполне под силу предпринять шаги, которые сведут его к минимуму. А раз такие шаги возможны, мы обязаны их осуществить. В конце концов, мир, в котором мы живем, предоставляет немало поводов для горя. Ввиду этого, говорит Сенека, мы должны расходовать свои слезы бережливо, ибо «ни в чем не следует проявлять больше сдержанности, как в том, что приходится употреблять так часто»[245]. Именно с этими мыслями Сенека и другие стоики придумали стратегии, позволяющие избежать беспросветного горя и быстро преодолеть любое другое, выпавшее на нашу долю.