Радость жизни. Философия стоицизма для XXI века

Основная стоическая стратегия предотвращения горя основывалась на практике негативной визуализации. Представляя смерть любимых людей, мы смягчаем шок, который рано или поздно испытаем от нее; в каком-то смысле мы предвидим ее наступление. Более того, размышляя о смерти любимых, мы будем больше ценить отношения с ними, поэтому, когда они умрут, не испытаем угрызений совести по поводу всего того, что могли бы и должны были сделать для них, но упустили возможность.

Негативная визуализация помогает не только предотвратить горе, но и подавить его. Вспомните совет, который Сенека дает Марции – женщине, которая спустя три года после смерти сына была так же убита горем, как в день похорон. Вместо того чтобы проводить дни в горьких раздумьях, какого счастья лишила ее смерть ребенка, Марции следовало бы думать о том, насколько ей было бы хуже, если бы она никогда не испытала счастья материнства. Другими словами, она должна не оплакивать его кончину, а быть благодарной за то, что у нее вообще был сын[246].

Такой подход можно назвать ретроспективной негативной визуализацией. При обычной, проспективной негативной визуализации мы представляем потерю того, что имеем; при ретроспективной – будто никогда не имели того, что потеряли. Ретроспективная техника, по Сенеке, помогает испытать вместо чувства сожаления из-за потери чего-то чувство благодарности за то, что некогда у нас это было.

В утешении к Полибию Сенека дает совет, как преодолеть любое горе. Наше лучшее оружие против него – разум, ибо «если разум не положит конец нашим слезам, то судьба этого не сделает». Римский стоик думает, что разум, даже если не избавит от горя полностью, способен устранить из него «то, что излишне и чрезмерно»[247]. Затем Сенека прибегает к рациональным доводам, призванным излечить Полибия от безутешного горя. Например, утверждает, что брат, смерть которого он оплакивает, либо желал бы, либо не желал, чтобы Полибий так страдал. Если он желал ему этих страданий, то недостоин слез и Полибий должен перестать плакать; во втором случае на Полибии, если он любит и уважает брата, лежит обязанность перестать плакать. Также Сенека указывает, что брат Полибия, умерев, больше никогда не испытает горя и это благо, в свете чего было бы безумием продолжать убиваться по нему[248].

Еще одно утешение Сенека адресовал своей матери Гельвии. В то время как Полибий скорбел о смерти близкого человека, Гельвия горевала об изгнании сына. В утешении к ней Сенека развивает аргумент к Полибию, что человек, из-за чьей смерти он скорбит, не желал бы видеть его скорбящим: так как Гельвия горюет из-за обстоятельств, в которые попал сын, он заявляет, что раз сам, будучи стоиком, не скорбит о своем положении, то не должна и мать. (По словам Сенеки, его утешение уникально: он прочел все сочинения в этом жанре, какие только мог найти, но ни в одном автор не утешал человека, который сокрушается по поводу самого автора[249].)

В некоторых случаях такие обращения к разуму, несомненно, облегчат (хотя бы на время) чью-то скорбь. Однако при всепоглощающем горе они едва ли увенчаются успехом по той простой причине, что эмоции скорбящего управляют его интеллектом. Но даже в этих случаях попытки донести до него доводы разума могут оказаться полезны, если заставят унывающего осознать, до какой степени его интеллект капитулировал перед эмоциями, – и тем самым, возможно, побудить вернуть интеллекту его законное место.

Эпиктет тоже касается управления горем. Он советует следить за тем, чтобы не дать «увлечь себя» чужим страданиям. Предположим, мы встретили убитую горем женщину. Мы должны сочувствовать ей и, быть может, даже сопровождать ее стенания своими собственными. Но при этом следует остерегаться «плакать в своей душе»[250]. Другими словами, нужно проявлять признаки горя, не позволяя себе испытывать его на самом деле.

Кого-то возмутит такой совет. Когда другие скорбят, будут настаивать они, мы не можем просто притворяться: необходимо чувствовать их утрату и горевать с ними на самом деле. На этот упрек Эпиктет возразил бы, что откликаться на горе друзей собственным горем так же глупо, как помогать отравленному, приняв яд, или больному гриппом, намеренно подхватив от него вирус. Горе – негативная эмоция, ее следует избегать настолько, насколько это возможно. Когда друг скорбит, наша цель – помочь ему преодолеть это состояние (вернее, если мы интернализируем цели должным образом, в том, чтобы сделать для этого все возможное). Если этого можно добиться неискренним плачем, давайте же воспользуемся подобной возможностью. В конце концов, «увлечься» горем друга означало бы не помочь ему, а только навредить себе.