Радость

Паника может возникнуть и развиться каждый раз, когда жизнь индивида подвергается угрозе. При панике происходит потеря контроля над собственными действиями и поступками, как это наглядно наблюдается в случае человека, мчащегося в дикой горячке, чтобы улизнуть от грозящей опасности, и дышащего при этом быстро, судорожно и поверхностно. Отдельные люди, столкнувшись с угрозой для жизни, паникуют в большей степени, чем средний человек, в то время как немногочисленные индивиды с сильным ощущением внутренней безопасности могут в подобных ситуациях сохранить контроль со стороны эго и не впадать в панику. С другой стороны, имеются и такие лица, которые сильно паникуют в ситуациях, никак не угрожающих их жизни, например во время пересечения реки на автомобиле, движущемся по высокому мосту, или в момент, когда они в одиночку окажутся в окружении толпы. Паническое расстройство представляет собой общепризнанное и достаточно распространенное невротическое состояние; под него подпадают, к примеру, лица, которые не в состоянии сами, без сопровождающего выйти из своего жилища, не испытывая при этом интенсивной паники. Если мы хотим разобраться, почему какой-то человек начинает паниковать, оказавшись один вдалеке от дома или даже просто вне него, мы должны исходить из того, что указанное чувство возникает при попадании в опасную для жизни ситуацию. Поскольку возникновение панического чувства при выходе из дома на улицу ситуационно никак не обосновано и оно является иррациональным, нам приходится предположить, что текущие обстоятельства пробуждают телесное воспоминание о моменте, когда данное лицо, будучи ребенком, как раз находилось в. сходной обстановке, сулившей тогда угрозу для жизни. Вероятно, наиболее распространенной и типичной ситуацией такого рода является отрицательная материнская реакция на плач ребенка. Когда ребенок плачет, он взывает к своей матери, в которой сильно нуждается. Отсутствие реакции с ее стороны, какими бы резонами ни руководствовалась в этот момент мать, воспринимается ребенком как утрата матери, что, конечно же, угрожает его жизни. Побуждаемый и отчаянием, и неудовлетворенной потребностью, он станет плакать все сильнее и сильнее, все громче и громче, все дольше и дольше. Такой плач приводит к сильному расходу энергии, имеющейся у ребенка, в результате чего он может неожиданно оказаться в состоянии паники, утратить способность непринужденно дышать и начать судорожно хватать воздух. Чтобы спасти жизнь «хозяина», тело отсекает плач, задерживая дыхание с целью обретения контроля над ситуацией. После того как это проделано, чувство надвигающейся смерти временно отступает. Ребенок, будучи окончательно опустошенным, проваливается в сон, а со временем сознательное воспоминание об этом пережитом эпизоде будет подавлено, хотя тело ничего не забывает.

Единичный эпизод, конечно, не приводит к неврозу. К сожалению, сложившиеся обстоятельства таковы, что в нашей культуре многие дети страдают далеко не только в связи с отсутствием полноценного питания, а также обеспечения и поддержки, которые позволили бы им вырасти независимыми и зрелыми взрослыми; помимо этого, они еще испытывают угрожающее воздействие со стороны родителей, наказывающих своих чад за совершенно невинные проступки. Большинство сегодняшних родителей сами выросли в домах, где со стороны по меньшей мере одного, а то и обоих родителей имело место насильственное поведение. Не обладая собственной внутренней безопасностью и стабильностью, многие родители вымещают свою фрустрацию, разочарование и гнев на детях, которые в результате живут в состоянии постоянно действующей угрозы потерять родительскую любовь, равно как и в состоянии неизменного страха. Указанный страх проявляется в многочисленных эмоциональных или физических расстройствах, от которых страдают современные дети. Ничего удивительного, если единственное, что им оказывается известным, — это борьба за выживание.

Кто-то может возразить, что случаи, попадающие в поле моего зрения, по определению необычны и не служат представлением среднестатистического детства. Однако на самом деле никто не знает, что такое усредненный дом, за исключением тех, кто живет в нем, и даже член исключительно неблагополучной и несчастной семьи может отрицать фактическую глубину злоключений, которую ему довелось испытать. Люди, которые все же обращаются ко мне в качестве пациентов, — это совершенно средние, обычные люди, которых никто не стал бы рассматривать как психически больных или страдающих иными серьезными расстройствами. Они работают, могут состоять в браке, иметь детей и быть относительно преуспевающими в деловом и финансовом смысле. Но когда удается узнать их поближе, то начинаешь осознавать такую интенсивность ведомой ими борьбы и такую степень испытываемого ими несчастья, что сам оказываешься едва ли не в шоке. В качестве иллюстрации приведу историю детства и дальнейшей жизни одной из моих пациенток.