Радость

Каждый пациент нуждается в прорыве сквозь барьер, создаваемый страхом смерти, и Нэнси смогла прорваться через него. Это была пятидесятилетняя женщина с личностью пограничного типа. На протяжении всей своей жизни она испытывала анорексию (отсутствие аппетита), и все ее функционирование может быть кратко описано как маргинальное. Нэнси добилась упомянутого прорыва после нескольких лет терапии, в течение которых она обрела волю к борьбе за собственную жизнь. Мы вместе проделали значительную работу, чтобы помочь ей лучше дышать, выражать чувства печали и протеста, а также постоять за себя в негативных жизненных ситуациях. Однако ее чувства никогда не становились достаточно сильными, поскольку дыхание никогда не достигло достаточной глубины.

Как-то она лежала в запрокинутой позе на биоэнергетическом табурете и вдруг начала издавать продолжительный звук, который неожиданно прекратился как раз в тот момент, когда он, казалось, вполне мог перейти в глубокие рыдания. Нэнси почувствовала себя при этом очень напуганной и сказала: «Становится очень темно. Я чувствую, что вот-вот умру». Такое чувство могло бы испугать кого угодно, но почему она ощутила приближение смерти как раз в тот момент, когда ее дыхание на самом деле стало интенсивнее? Ответ состоит в том, что углубленное дыхание затронуло в Нэнси тот страх смерти, который и до этого всегда существовал в ней. Будучи ребенком, она едва не умерла. Рассказанная ею в этой связи история показалась мне интересной. Когда моей нынешней пациентке было где-то около двух лет, она была пухленькой, миловидной маленькой девчушкой. Мать Нэнси, видя, как дочка набирает вес, перепугалась, что та, когда вырастет, будет толстой, как это случилось с ее сестричкой. Действуя из соображений, продиктованных этим опасением, мать стала ущемлять маленькую дочурку в еде, преследовала ее за переедание и настолько запугала и затравила бедную девочку, что та совсем потеряла аппетит и вообще разучилась есть. Когда мать увидела, что ее бедное дитя теряет в весе и худеет на глазах, она запаниковала и начала уже уговаривать доченьку поесть и не пренебрегать пищей, но безрезультатно. Дело закончилось тем, что малышка в критическом состоянии очутилась в больнице.

Я не испытывал ни секунды сомнений, что анорексия Нэнси явилась итогом всего указанного эпизода. Когда она обратилась ко мне, чтобы полечиться, то по-прежнему страшно боялась поправиться. Однако на самом деле ей было очень трудно набрать вес. В первую очередь это означало бы, что она обрела тело и стала кем-то весомым и видным, превратившись в заметную личность, по крайней мере чисто зрительно. Результатом этой метаморфозы могла бы явиться конфронтация с матерью, которую Нэнси все еще до ужаса боялась. Важный перелом произошел через несколько сеансов после той нашей встречи, в ходе которой она испытала и ощутила присущий ей страх смерти. Я неоднократно и настоятельно убеждал Нэнси, что во время сеанса никакой опасности умереть для нее не существует. Я втолковывал ей, что произошло следующее: став глубже дышать, она ощутила скопившийся в ней ужас и прекратила дыхательные движения, тем самым отрезав поступление кислорода в мозг. Это, в свою очередь, породило ощущение тьмы. Единственное, что действительно могло бы с ней случиться, — это легкий обморок, при котором она бы «отключилась», а это, в свою очередь, немедленно привело бы к самопроизвольному возобновлению дыхания, после чего сознание тут же полностью вернулось бы к ней. Когда во время очередного сеанса мы возвратились к указанному упражнению, Нэнси все еще испытывала ощущение темноты и страх умереть, но уже в меньшей степени. В этот момент между нами сложился прочный терапевтический альянс, который дал ей возможность поверить в мое лидерство. В ходе третьей попытки, когда Нэнси лежала на кровати, пиная ее что есть мочи и стараясь завопить, из нее вдруг вырвался глухой, но сильный звук, сразу же перешедший в глубокие рыдания, исходившие из живота. Когда плач прекратился, она воскликнула: «Я не умираю! Я не умираю!» Нэнси почувствовала в этот момент, что, наконец, прорвалась сквозь свой страх, который часто преследовал ее, связывая по рукам и ногам и не давая полноценно жить. Ее мужество и готовность иметь дело с разными своими жизненными ситуациями заметно возросли, поскольку в животе у нее возникло хоть немного чувства — которое мы могли бы описать как «сидящее в кишках». Но пока не могло быть и речи о том, чтобы весь страх Нэнси улетучился. Она заглянула своему страху смерти в лицо, не побоялась вступить в преисподнюю, а теперь ей предстояло поработать, чтобы благополучно пробраться через нее.