Радости и тяготы личной жизни

– Что же, заканчивай, – разрешила мисс Лилиан, – а потом сразу приступай к этим запискам.

Довольная собой, она погрузилась в свои «гроссбухи».

Чуть позже, разнося по комнатам чистое белье, Кэсси была буквально сбита с ног несущейся к себе Шелби.

– Ну-ка, угадай, что?.. – начала та.

– Что? – поинтересовалась Кэсси.

– А то, что я только что разговаривала с Рорком.

– Он звонил? Сюда?

– Все-таки это его дом, Кэсси.

– Да, но...

– Он сказал, что бросил бы трубку, если бы к телефону подошел отец, – сообщила Шелби. – А вообще, у него потрясающие новости. Он один среди трехсот кандидатов получил приглашение на летнюю интернатуру[4] от знаменитой проектно-архитектурной компании в Нью-Йорке.

Известие об успехах Рорка вызвало у Кэсси неоднозначные эмоции. С одной стороны, она, сама мечтавшая вырваться из Гэллахер-сити, восхищалась им, с другой – все призрачнее становилась надежда, что он когда-нибудь вернется в усадьбу.

– Ну, теперь, я думаю, домой он не приедет, – вслух выложила она свои мысли.

– Ей-Богу, Кэсси, – упрекнула ее Шелби, – меня уже смущают твои мечтания о моем братце.

Кэсси вспыхнула и отвернулась.

– Да ни о ком я не мечтаю, – буркнула она.

Шелби растянулась на белом вышитом шелком покрывале своей кушетки.

– Мечтаешь-мечтаешь! – растягивая слова пропела она, глядя, как Кэсси укладывает ее белье в шкаф. – Да я не удивляюсь тебе. Рорк хорош собой, как Уоррен Битти и Роберт Редфорд вместе взятые.

– Я как-то не обращала на это внимания, – смутилась Кэсси.

Даже при обычном разговоре о Рорке кровь Кэсси бежала быстрее по жилам, приводя ее в растерянность и замешательство.

Пытаясь скрыть свои тайные мысли, Кэсси отрешенно разглаживала руками шелковистый пеньюар Шелби, такой тонкий, гладкий, полупрозрачный. Наверное, приятно ощущать его на теле... И вновь ее фантазии – опасные, греховные – метнулись к Рорку. Как бы он повел себя, если бы она ночью, глухой и темной, проскользнула бы к нему в комнату вот в таком нежном одеянии?

– Ты или лапшу мне на уши вешаешь, или ты слепая, девонька, – фыркнула Шелби.

Едкое замечание Шелби вывело Кэсси из сладких грез. Но она ничего не ответила. Шелби подошла к туалетному столику, достала из ящика тюбик губной помады.

– В следующий раз, когда будешь вытирать пыль с портрета старого Патрика Гэллахера, там, в библиотеке, вглядись в него повнимательнее, – посоветовала она, щедро обводя полураскрытые губы нежно-розовым цветом. – Совершенно очевидно, что его роскошные волосы и дьявольски опасные голубые глаза он унаследовал от своего предка-ловкача... Хм... Слишком невыразительно... – неодобрительно хмыкнула она, глядя в зеркало, и стерла салфеткой розовую помаду. – А точеное лицо, скулы, которые у меня, кстати, тоже имеются и которые я проклинаю, достались от прабабки, в чьих жилах текла восьмая часть крови Чероки. Впрочем, в нашей семье об этом предпочитают не вспоминать, – призналась Шелби, яростно копаясь в ящике с косметикой.

Кэсси подумала, что из ее запасов получился бы целый парфюмерный магазин. Давно уже Кэсси поняла, что единственная дочь Кинлэна Гэллахера была типичной наследницей местных нефтяных воротил – испорченная, богатенькая девчонка, которой ничего не стоит сесть в папашину шикарную машину лишь для того, чтобы прошвырнуться по магазинам.

– Так что я прекрасно понимаю тебя, Кэсси.

Правда, на твоем месте, я бы не стала надеяться на то, что никогда не случится, – заявила Шелби, накладывая на губы помаду ярко-алого оттенка, – потому что Рорк сюда не вернется...

Черт, а эта слишком темная... И зачем я вообще ее купила? – ворчала она.

Кэсси аккуратными стопками разложила белье на полках, оставив между ними ароматизированные, с запахом роз, листочки. До начала работы в усадьбе Кэсси и в голову не приходило, что одна девушка может иметь такое дикое количество нижнего белья. Вообще весь гардероб Шелби походил на пеструю душистую цветочную клумбу.

– Нет? – переспросила она с безразличием, бесконечно далеким от ее истинных чувств.

– Что – нет? – – не поняла Шелби, занятая теперь цикламеновой помадой, которой она, наконец-то, осталась довольна.

– Не вернется он на ваше ранчо?

– Нет, конечно, – сосредоточенно полируя ноготки, откликнулась Шелби. – В конце концов, ты столько времени здесь работаешь, могла бы уже сообразить, что разрыв между отцом и моим старшим братом стал еще глубже, с тех пор как старик осознал, что Рорк всерьез намерен заняться строительством небоскребов вместо политики и бизнеса. Рорк, конечно, всегда был себе на уме и в какой-то степени он честолюбив не меньше, если не больше, чем отец. Я, например, помню, что в здешней школе его считали принадлежавшим к «акульему племени».

– Акульему?! – поразилась Кэсси, никогда она не думала, что Рорк может быть жестоким или кровожадным.

– Да. Он всегда голоден, – пояснила Шелби. – И всегда идет только вперед. Лично я считаю, что такое описание подходит к Рорку как нельзя лучше. – Шелби помахала кистями рук, подсушивая свеженаложенный лак. – Ну как?

Этот лак подходит к моему пляжному платью?

Занятая мыслями о Рорке, Кэсси промычала нечто одобрительное.