Радости и тяготы личной жизни

Впрочем, размышлять долго на эту тему времени не было – впереди предстояла прогулка с Рорком по городу.

Кэсси, никогда не выезжавшая из Оклахомы, влюбилась в Манхэттэн сразу, как влюбилась бы в любой другой незнакомый город. Ей хотелось увидеть сразу все, городские краски замелькали как в калейдоскопе.

Она ахала, охала, глядя на пышный фасад Вулворт-билдинг, пожелала непременно подняться на смотровую площадку Эмпайрстейт билдинг, где ветер разметал ее волосы, превратив их в медный шелковистый ореол вокруг головы. Оказавшись вновь на земле, Кэсси с неменьшим восторгом познакомилась со знаменитой Публичной библиотекой, на страже которой замерли мраморные львы, изумлялась зданиям вдоль Парк-авеню, желтым, красным, белым тюльпанам, покрывавшим, казалось, каждый свободный метр улиц и площадей.

Незабываемое впечатление производили люди – скопление лиц самых разнообразных; евреи держали пресловутые ювелирные магазинчики, корейцы – овощные лавки; на каждом углу толпились продавцы разномастных товаров, по тротуарам лились потоки туристов со всего света, торопливо шагал служивый люд; в Центральном Парке фланировали белоликие мимы, бежали трусцой физкультурники, на берегу озера в лодках сидели старики, приглашая прокатиться по воде.

День погас, наступил вечер, близилась ночь.

Рорк предлагал Кэсси поужинать там, где она пожелает, но та предпочла просто утолить голод и не тратить времени на долгую трапезу. Кроме того, убеждала она Рорка, в путеводителе сказано, что визит в Нью-Йорк будет незавершенным, если вы не попробуете знаменитый местный «хот-дог». Рорк не очень-то приветствовал это примитивное «развлечение», но Кэсси нашла вкус острой, обжигающей сосиски с соусом и душистой булочкой просто райским.

День чудес закончился поездкой в конном экипаже вокруг Центрального Парка. И лошадь, и кучер были будто из известного телесериала про «Черного красавчика».

– Я толком не поблагодарил тебя за подарок, который ты прислала к выпускной церемонии, – сказал вдруг Рорк.

Кэсси несколько месяцев копила деньги, чтобы приобрести набор посеребренных автоматических карандашей.

– Ты написал письмо.

Она до сих пор хранила его в ящичке комода среди вороха трусиков и лифчиков.

– Письмо – это одно, главное – лично поблагодарить тебя.

– Если ты вернешься домой, отец твой может совсем выйти из себя.

– Вот в этом ты права, дружок, – мрачно согласился Рорк. Он откинул голову на спинку сиденья и вздохнул. – Он отказывается что-либо понимать, – пробормотал он скорее себе, чем Кэсси. – Сколько я себя помню, я мечтал строить дома, и не просто дома, а здания солидные и значительные, как например, делали Фрэнк Ллойд Райт, А.М.Пэ или Филипп Джонсон. Я хочу, чтобы мои дома узнавали с первого взгляда, как узнают работы Пикассо или Гойи. Я хочу иметь свое имя в архитектуре. Хочу оставить след в истории.

– Так и будет, – с жаром произнесла Кэсси.

Ее переполняли эмоции, в том числе и нечто подобное материнским чувствам. Ей хотелось утешить его, снять боль, помочь забыть обиды, нанесенные его взбалмошными родственниками, ей хотелось залечить все его душевные раны, уничтожить всех недругов и недоброжелателей. Не было ничего, на что она не была бы готова ради этого человека, которого любила так давно.

– Ты будешь строить офисы-небоскребы, шикарные гостиницы, Рорк, а я, когда стану богатой и знаменитой, буду останавливаться только в твоих отелях и всем говорить, что знаю архитектора. Лично.

Рорк повернулся к ней, заглянул в лицо. В его глазах теплым светом отражалась луна.

– Я, конечно, первоклассный болван. Жалуюсь на свои неурядицы, когда рядом – такая красавица. – Он положил руку Кэсси на свою ладонь. – Ты совсем уже взрослая, Кэсси.

Когда он сжал ее пальцы, Кэсси онемела.

Почему ее всегда коробило, когда к ней прикасались другие парни? Почему прикосновение Рорка было иным?

– Такая хорошенькая девушка как ты, наверное, не знает отбоя от кавалеров.

Как можно было объяснить ему, что далеко не безупречная репутация Белл сказалась и на Кэсси, в которой Гэллахер-сити видел лишь новый вариант ее матери? Чуть ли не неделю назад один парень, изнемогавший от своей юношеской похоти, зазывал ее провести уик-энд за городом.

Кэсси, как всегда, отказалась, в очередной раз с обидой и болью осознав, что девушки в городе делятся на две категории. Одних приглашают на спортивные праздники, в кинотеатр «Вижу», на танцевальные вечера в местном клубе. Другим, таким, как она, приходится довольствоваться «уик-эндами» с обильными возлияниями, непременным лапанием и прочими «прелестями».

Сейчас, однако, Кэсси была решительно настроена не испортить этот удивительный, из ряда вон выходящий день, так что все неприятные мысли она отбросила.

– На «романы» у меня слишком мало времени, – сказала она, – после школы я ведь работаю.

– Это мне знакомо. Когда я учился в Йейле, я был на двух работах. Три дня в неделю вкалывал на стройке, а каждую ночь и все воскресенья занимался уборкой одного офиса. Надо же было платить за учебу.

– Ты работал дворником?!