Радуга 1

— Суетиться тут не надо, — объяснил Юра. — Надо просто пройти этот долбанный медосмотр, а я еще не совсем готов. Но это не главное. У меня есть полгода, точнее уже меньше. И у меня будет место.

Юра действительно выглядел неважнецки, как после продолжительной болезни, но старательно приводил себя в порядок, ежедневно и упорно занимаясь оздоровительными упражнениями: бег чуть ли не сто километров, подтягивание почти миллион раз и тому подобное. Макс не сомневался, что у него все получится (о Юре Мартыненкове в моей книге «Кайки лоппи»).

Минул год, или чуть больше, они сидели в беседке, кормили Буча обещаниями шашлыков (давали какие-то мясные обрезки, которые тот щелкал, как орешки белочка) и беседовали о превратностях жизни. Была пятница.

— Я вообще-то ментов не люблю, — сказал Юра.

— Ты просто не умеешь их готовить, — ответил Макс, а Буч выдал согласительное «гав».

— Прошел я тут опять свою дежурную комиссию. Что характерно — успешно.

— И что — даже титановую пластинку не обнаружили?

— Много чего обнаружили. Даже чересчур. Дали, конечно, разрешение на работу, но не это важно, — продолжил Юра и задумчиво уставился на пылающие угли. Он молчал долго, даже пес начал неторопливо ходить взад-вперед, предлагая всей своей собачьей натурой позыв к действию.

— Новенькая медсестра там работает, — наконец, заговорил Юра. — Проявила свою гражданскую позицию. Стукнула не меня.

— Ну и что? Комиссию-то, говоришь, прошел?

— Да не главврачу, а каким-то своим знакомым. Те — менты, теперь пытаются насесть. То ли денег ждут, то ли просто рогом землю роют, выслуживаясь.

— Подожди, — сказал Макс. — Причина-то какая-то должна быть. Ты что-то натворил с этой медсестрой?

— Смешно, — кивнул головой Юра. — Мой огнестрел их всех смутил. Нигде никаких записей нет, словно утаил в свое время.

Макс понял: о любых ранениях, связанных с возможным нанесением их самым уголовным образом, медики теперь должны уведомлять милицию. Те обязаны разбираться. Они это дело любят. «Колоть» всегда проще, нежели искать.

— Что говорят?

— Участие в ОПГ, свидетели и потерпевшие, эпизоды, — пожал борцовскими плечами Юра.

— Городские? — спросил Макс, и сам же ответил. — Конечно, городские, в область такое не передадут.

Ранение, безусловно, не преступление, но вот каким образом это придется доказать — проблема. О мифической «презумпции невиновности» любой суд вспоминает только по желанию, а оно у него возникает нечасто. Сейчас все зависит только от этих извергов, которые, судя по всему, просто так не отстанут. Давать деньги — жлобство, к тому же самого вопроса это не решит, только ненадолго отстрочит.

— Ладно, Юра, — махнул рукой Макс, и Буч обрадованно вскинулся. — Сейчас я тебе расскажу притчу. Она из моего былого опыта.

— Сексуального? — поинтересовался Юра. Буч упал на спину и задрыгал всеми четырьмя лапами.

— Доведешь собаку до истерики! — укоризненно сказал Макс и пощекотал пса по груди. Тот осклабился и стал похож на полного идиота, собачьего, разумеется. — Специфика моей работы потребовала как-то наличие другого, нежели изначально, высшего образования. И я, как дисциплинированный человек, его получал и даже больше — получил. Поэтому, а не только благодаря моим военным баталиям, у меня и появилась нынешняя дурацкая должность.

Макс поведал, что последнюю установочную сессию и, последующий за ней диплом он провел в Питере, а не в Смоленске. Так уж сложились звезды, что поселились они, студенты-заочники, на Староневском проспекте. Все, как один, из правоохранительных структур. Что в тюрьме, что на отдыхе, что на учебе — ментов стараются держать вместе. Диплом обещал даже самому тупому «выпускнику» юридическое образование. Нужны юристы государству позарез. Макс был на хорошем счету, потому что читал положенную литературу и достойно отвечал на вопросы. Этим могли похвастаться не все. А однажды, уже более-менее узнав друг друга, они увидели еще двух соискателей, о существовании которых никто до этого не догадывался. Это были два огромных парня в серо-синей пятнистой форме, беретах и высоких кожаных ботинках. Они хрустели ремнями и страшно вращали пустыми, как сапожные голенища, глазами. Когда они пришли в аудиторию посреди консультации, то больше всех разволновался преподаватель. Один спросил о номере группы, другой — где кабинет ректора. Парни были действительно страшными: стриженные под ноль, с двойными подбородками, могучими животами и невероятно широкими плечами. Получив удовлетворительный ответ, они скрылись за дверью, а педагог шумно выдохнул и вытер проступивший на лбу пот.

— Это, мать-перемать, наши защитники, — сказал он. — Если все такие, то у нас не будет врагов.