Радуга 1

Дипломы студенты получили все, даже самые старые и бестолковые. В последний вечер состоялся скромный банкет, где основным блюдом была водка. Каждый новоиспеченный юрист оказался бедным, как церковная крыса, поэтому проставился литром алкоголя и сомнительным салатом из соседней булочной. Но это не смущало никого: бывало и похуже за годы службы (это когда праздник на рабочем месте очерчивался только сомнительными салатами). После второго тоста, когда все юристы сделали очень строгие лица и избороздили лбы тяжелыми мыслями, внезапно открылась входная дверь, и с большими баулами наперевес вошли давешние «страшные защитники». Увидев на праздных лицах тревогу и даже тоску, камуфляжные гиганты выдержали паузу, достойную воспитанников Станиславского.

— Мы, это, в общем всё — наконец, сказал один из них.

У ближайшего к двери юриста, толстого и глупого капитана ГИБДД, очень громко упала вилка. Он поджал сальные губы и, судя по всему, собирался от отчаянья упасть в обморок.

— Короче, наша проставка, пацаны, — сказал другой. — Вот.

Он положил свой баул на пол, открыл его и начал доставать копченных кур («негров», по-студенчески), водку, трехкилограммовую нарезку буженины, коньяк, слабосоленого палтуса, водку, банку огурцов, водку и две буханки хлеба.

Его друг, товарищ и близнец тоже выложил из своей сумки нечто подобное.

— За что? — нечаянно спросил один из переучившихся участковых.

— Так, это — мы тоже дипломы получили, — ответил великан.

— Какие? — удивился другой участковый.

— Ты чё — дурак? Юридические, конечно же.

Вдруг, все пришло в движение: и закуска и юристы. Самым экстернам и по совместительству — самым большим в мире «законникам» налили по полбутылки каждому в пластиковые стаканы, и все выпили. Великаны закусили, каждый по курице, не отделяя костей.

Они были простыми российскими омоновцами (кто бы сомневался?), выдвинулись в командный состав, но без диплома — не положено. Их ОМОН (то ли Мурманский, то ли Калининградский, то ли Екатеринбургский, а может быть, вовсе Ростовский) воевал везде, где только можно и будет воевать. Они бились в Благовещенске, и они всех поубивают, если понадобится. Они могут давить всех и вся. Вот так: гигант, не вставая с места, одной рукой подцепил расслабленного участкового и запулил им в шкаф — только треск сорванных петель, да выдох раздались.

— Ладно, пацаны, — сказал другой. — Давайте выпьем за нас, за юристов, и мы, пожалуй, пойдем. У нас сегодня паровоз.

Бедный участковый у шкафа только мотал головой из стороны в сторону, остальные подняли свои стаканчики. Выпив, все встали со своих мест. Якобы для прощания. Омоновцы двинулись на выход.

— Да, вот еще, — внезапно остановившись, сказал тот из них, что умел метаться участковыми.

— Ты, — он указал на толстого капитана-гибэдэдэшника, — понесешь наши вещи. А ты, — палец на второго участкового, — откроешь нам все двери. Вопросы?

Все «дипломанты» начали удивленно переглядываться, не произнося ни звука.

— Вопросов нет, — удовлетворенно заметил второй. — Не вижу скорости.

Что могло произойти дальше — вполне понятно: либо драка, точнее — избиение, либо двое «юристов» стали бы носильщиком и портье.

— Все-таки мясо, — вдруг сказал майор среднего возраста, худощавый и невысокий.

— Не понял? — удивился омоновец.

— Не удивительно, — ответил тот и подошел к великану. — Объясню юристу: мясо — ты и твой близнец.

Дальнейшие события развивались на скорости боевиков Джона Ву.

Не удивившись и не тратя времени на дополнительные расспросы, гигант стремительно, но плавно и даже грациозно переместился в сторону, одновременно нанося какой-то хитрый удар открытой ладонью. Без сомнения, у него все бы удалось, если бы маленький майор не повторил все его движения, только чуть быстрее и жестче. Омоновец закатил глаза и опал, будто из него выпустили воздух. Его брат-близнец, увидев это, оскалился, как на приеме у дантиста, но в драку не полез: он вытащил из-за своей спины зловещего вида нож и поднял его на уровне глаз. Кажется, он хотел что-то произнести, но не успел, потому что майор тоже выхватил откуда-то, казалось — из воздуха, маленький пистолет и, неуловимо для глаз щелкнув затвором, просто и буднично выстрелил противнику в бедро. Выстрел прозвучал не громче хлопка мухобойки. Остро и кисло запахло порохом. Только этот аромат и свидетельствовал, что произошел неприятный инцидент.

— Положил нож на пол, взял своего кореша за шиворот — и на улочку, — будничным тоном сказал майор. — Не задерживай нас. Мы тут окончание учебы отмечаем.

— Перевязаться-то можно? — спросил великан уныло.

— На улочке перевяжешься. Или в поезде.

Омоновец схватил своего ошарашенного до беспамятства коллегу и, волоча того за шиворот, как мешок с картошкой, вышел в коридор.

— Альфа? — спросил он на прощание.

Майор дернул щекой, посмотрел на пол, но все-таки пробормотал сквозь стиснутые зубы:

— Вымпел 93.