Радуга

Ей хотелось расспросить его о хозяине, капитане Девро. И когда она попыталась, он только пожал плечами и, протянув руки, обнял ее, успокаивая, ободряя.

Кэм, ощущая в руках ее тоненькое тело, захотел большего, но она все еще не доверяла ему и нуждалась в помощи. Он чувствовал желание, но хотел, чтобы и она почувствовала то же, чтобы она не стала делать это из благодарности, или из страха, или от одиночества… Он мало что мог бы предложить ей — шрамы, хромота, неизвестное будущее.

Его тепло и сила, его спокойная уверенность были тем, что ей сейчас требовалось больше всего. Ее охватило чувство безграничного восторга, она и не знала, что на этой земле может существовать такая нежность, но знала, что именно эта душевная черта придала ей мужества этой ночью, и будет поддерживать ее, что бы ни случилось.

Теперь она была уверена, что Бог есть. Есть Бог, надежда… и любовь.

Квинн смотрел, как занимается рассвет. Плотные облака, которые так угрожающе надвинулись ночью, брызнули несколькими мягкими каплями и умчались прочь, словно по срочному делу. Свет, прежде чем расцвести мягким розовым и золотистым сиянием, осторожно разбавлял темноту до однотонного дымного серого однообразия. Яркие лучи коснулись грязно-коричневой поверхности Миссисипи, и на недолгое время она засверкала, как кристалл.

Река бежала по своим делам, неся по стремнине разный плавучий мусор, и он понял, что где-то севернее, должно быть, случится шторм. Он праздно раздумывал, где же. Потом, выражая неудовольствие самому себе, покачал головой. Он пытался увести свои мысли от насущной проблемы.

Но придется повернуться к ней лицом. Пора задавать вопросы и принимать решения.

Пароход оживал. Готовясь к приему пассажиров, стюарды убирали комнаты, кают-компании, салоны. Скоро прибудет еще часть груза. С тех пор, как Кэм увел Дафну в потайное помещение на нижней палубе, Квинн еще не видел своего друга. Девро понял, что ему придется предупредить Кэма прежде, чем появится дополнительный груз. Опять жизнь доказывала, какой помехой может стать женщина.

Он подумал о Мередит, которая была в его каюте. Связанная, беспомощная. Может быть, теперь она более готова к сотрудничеству.

Но с ним такая тактика никогда не срабатывала. Наоборот, она ужесточала его сопротивление. О’Коннел научил его, как использовать жестокость против самого себя, как бороться с чувством полной беспомощности, когда ты подвержен самым жестоким прихотям грубых тюремщиков. Он научился владеть своими чувствами, прятать ненависть, выносить невыносимое, чтобы добиться, наконец, заветной цели — освобождения.

Что-то сжалось в его груди, когда он вспомнил, как мучительно ощущение беспомощности, а именно это выражение он заметил на лице Мередит Ситон, когда завязывал ей рот. Это была попытка обмануть его, и страх, и паника пойманного животного.

Не ошибись, сочувствуя ей, сказал он себе. Но это не помогло. Он по-прежнему чувствовал к ней сострадание, и еще нечто большее, что напугало его, как редко что пугало его в жизни, полной жестокости.

Рассвет распространился по всему небу на востоке. Больше нельзя откладывать. Квинн взглянул на лестницу, ведущую на грузовую палубу, и в этот момент на ней появился Кэм. Квинн еще никогда не видел, чтобы его резко очерченное лицо было таким умиротворенным. “Интересно, мое собственное лицо когда-нибудь будет таким”, — подумал Квинн.

— Ну, как она?

— Прекрасно. У этой малышки оказалось больше храбрости, чем я думал.

— Скоро и остальные придут. Жди их, Кэм. Я буду у себя.

— Вам помочь чем-нибудь, кэп?

Вокруг глаз Квинна появились морщинки.

— Мне очень нужна помощь, Кэм, но пока оставайся здесь и следи за погрузкой.

— Что вы собираетесь делать?

Квинн пожал плечами. Он и сам бы хотел знать. Кэм усмехнулся.

— Кошку за хвост?

Впервые за всю ночь Квинн немного расслабился

— Можно и так сказать…

— Когда отходим?

— В полдень. Не позже. Ведь у нас гостья.

— Вы ее там и будете держать?

— Другого выбора у меня нет, Кэм.

— Что бы вы ни решили, я буду с вами, кэп, вы это знаете.

— Знаю, Кэм, — мягко сказал Квинн. — Знаю, — он повернулся и быстро пошел к лестнице на верхнюю палубу. В свою каюту.

Мередит наблюдала за тем, как в каюту просачивается первый свет. Она оставила попытки вырваться. Все было тщетно. Она стала разглядывать комнату, в которой находилась. Может быть, эта комната расскажет ей что-нибудь об этом загадочном мужчине, у которого было столько противоречащих друг другу лиц.

Каюта был а уютной — дорогие занавеси винно-красного цвета, множество полок с книгами. Ее удивило количество книг. Чтение — это не тот вид деятельности, который ассоциировался с игроками и мошенниками. Ей захотелось прочесть названия. Она знала, что можно многое сказать о человеке, узнав, что он читает.

Кровать, на которой она лежала, была большой и удобной. Простыни пахли ароматным мылом и пряностями, запахом, который она всегда связывала с капитаном Девро. После их последней встречи этот запах еще долго оставался с ней.