Радуга над Теокалли (СИ)

– Угу, я же говорю, что ты – глупая индюшка! Ты уже давно мертва для него… может быть он уже даже женился на другой. Говорят, он сейчас у сапотеков в Митле… – Амантлан пожал плечами, ему страшно надоело спорить, а ещё больше хотелось спать.

Иш-Чель даже и сообразить не успела, как хозяин повалился на постель и мирно засопел, впав в глубокий хмельной сон.

Иш-Чель тихо вышла и прошла на половину, где размещались рабы. Они спали. Только жаркая ночь была её подругой и собеседницей, пока она не забылась тяжёлым сном, свернувшись на жёсткой подстилке под воспоминания о красочных обещаниях хозяина. Амантлан ошибался, считая, что её удерживала любовь к Кинич-Ахава. Только ненависть к нему самому удерживала её от решительного шага сделать выбор в его пользу. Да и потом, она – дочь могущественного Кокомо, её род столетиями правил Майяпаном! А он? Выскочка из рода ремесленников!

То, что она мертва для мужа и их дороги разошлись навсегда, она знала. Но ей так хотелось домой! И обида, недоумение по поводу предательства мужа отступали. Он не предавал её, он не мог поступить иначе! Он защищал город, свой народ. Просто был заговор. Если бы она смогла пообщаться со своей богиней, увидеть всё, понять, что произошло, узнать, как поступить. Но прошло много времени, а дар входить в потусторонний мир всё не восстанавливался. Она не могла пробиться через невидимую стену, которая постоянно возникала, стоило лишь попытаться войти в транс.

Утро не принесло облегчения и не рассеяло сомнений. Иш-Чель понимала – совет старейшин Теночтитлана не допустит, чтобы она находилась в доме Амантлана как простая рабыня. Едва только станет известно, кто она – её заберут. Хозяин был прав, ей необходимо покровительство могущественного человека, но даже оно не спасёт. Нужно войти в семью своих врагов полноправным членом, тогда их с ребёнком защитит закон. Ребёнок!.. Её хозяин ничего не знает о ребёнке! Мешик никогда не притронется к своей жене, вынашивающей малыша, пока ему не исполнится пять лет, так гласит один из законов страны Анауак! Поэтому многие знатные люди имеют по несколько жён.

Если она уступит и станет его наложницей, ожидающей ребёнка, то это уже какой-никакой, но сдвиг в лучшую сторону. Однако ей противна сама мысль – разделить с Амантланом ложе… Аможет, отомстить? Пусть думает, что ребёнок его! Тогда у малыша будет всё!.. А, что, собственно, всё? Он станет мешиком и с презрением отнесётся к матери, которую подняли со дна ямы. Тем более, когда ребёнок вырастет, то обагрит руки в крови братьев-майя.

"Спокойно! – приказала себе. – Я должна всё хорошо обдумать. У меня есть ещё время".

Но она ошибалась. Едва Амантлан открыл глаза, как вспомнил, кто находится у него в доме. Сложности никогда его не пугали, они лишь разжигали в нем азарт. Мужчина любил бросать вызов судьбе, и в настоящий момент обрадовался, что сможет занятно провести время, оставшееся до очередного похода.

"Терпеть не могу скуки, вот уж позабавлюсь!" – радостно потирал онруки, выходя из комнаты и натыкаясь на предмет своего развлечения. Женщина несла ворох одеял. Без церемоний, но не грубо, он быстро втянул её к себе. Резко вздёрнув подбородок, Иш-Чель попыталась оказать сопротивление, которое только развеселило Амантлана – добыча едва доставала ему до плеча:

– Я подумал, что ты могла изменить решение…

– Какое? – Иш-Чель чувствовала себя спелёнатым младенцем в руках строгой няньки, нотем не менеебарахталась, пытаясь освободиться, чем ещё больше разжигала интерес. Мужчина принял её сопротивление за игру, лёгкое кокетство.

– Ну же, дорогая, ты такая мягкая и хрупкая, – он коснулся носом её шеи, чем вызвал бурю негодования, это его только рассмешило: – Прекрасно! Ты мне нравишься, и я тебе тоже!

– Убери руки!

– Что?..

– Немедленно отпусти!

– Ничего не понимаю… – её сопротивление перестало напоминать шутливое заигрывание, и он отпустил женщину. Внимательно заглянул в ясные глаза и, к своему удивлению, увидел в них стоящие слезы, готовые вот-вот скатиться по раскрасневшимся щёкам.

– Я причинил тебе боль…

Она отрицательно мотнула головой и закусила нижнюю губу, злясь, что так глупо не совладала с собой, упустила шанс. Амантлан выпустил её и легко погладил по щеке. Прикосновение было успокаивающим, что ещё больше разозлило Иш-Чель.

– Я не собирался обидеть. Скоро ты привыкнешь и…

– Меня заберут из твоего дома.

– Да. Я как-то совершенно упустил. Тогда тебе действительно незачем нравиться мне. Иди, выполняй работу и прикажи, пусть принесут поесть! – Амантлан равнодушно потянулся, словно её здесь не было, и спокойно пошёл к озеру.

"Вотведь дура! – обругала Иш-Чель себя, – Подвернулся такойудобный случай, так нет же!"