Радуга в сердце

– Это кто, это что, сын твой? – очумевает гость.

У всех всегда такая реакция. Полоумная сама выглядит чуть ли не подростком – маленькая, дохлая, вечно в каких-то джинсах и топе. Я уже давно выше неё. И, возможно, даже кажусь старше.

– Да. Вань, подойди, познакомься, – подзывают меня как собачонку.

Я натягиваю ядовитую улыбку и делаю полшага вперёд.

– Здравствуйте, дядя Во! А я вас так себе и представлял! Вы такой мужественный и сильный, можно я буду брать с вас пример?

Вообще, я наловчился неплохо изображать имбецила. Могу даже слюну пустить. Говорят, у меня взгляд сумасшедший.

– Не поясничай, – оно колет меня в плечо своим острым кулачком.

Я кривлю рот и возвращаюсь к своему мирному занятию. Пока голубки воркуют, а точнее одна оправдывается за моё поведение, а второй успокаивает, мол всё ништячно, я нахожу в коробке клоунский клетчатый берет с торчащей из-под него рыжей мочалкой (а-ля волосы) – как-то со свадьбы одной стырил – надеваю, и с абсолютно серьёзной рожей поворачиваюсь к ним:

– Мы знакомы целых пять минут, разрешите, я буду называть вас папой?

Самое главное в этот момент не искрить глазами. В этом я ас – ни один мускул не дрогнет.

Спустя пару секунд «папа» корчится в истерике, от его экспрессии сыплется штукатурка, Ли что-то орёт мне вдогонку, а я… с невозмутимым видом, рыжий и прекрасный, спускаюсь по подъездной лестнице.

– Б**, сними это, – устало бросает взъерошенный и, похоже, только что проснувшийся, Макс, и срывает с меня модную чудо-шапку. – Зайди, я ещё не готов.

За моей спиной захлопывается дверь, в глубине квартиры смолкает собачий лай и голос Ксюхи.

Макс с позапрошлого года мой сосед, живёт двумя этажами ниже. Только у него трёшка, своя комната и вообще, он везунчик по жизни.

Разуваюсь, покорно плетусь за ним. Улавливаю манящие запахи с кухни, в недрах организма жалобно скулит желудок.

Отдаю честь бате – он у него бывший военный, здороваюсь с мамкой, сеструхой и даже с Ройем, крепко пожимая его тёплую шершавую лапу, всем улыбаюсь и уже почти устаю, когда мы оказываемся, наконец, на месте. После нашей клетушки квартира Кондратьевых всегда кажется мне хоромами богов.

Заваливаюсь на кровать, закидываю ноги в несвежих носках на спинку. Курю бамбук.

Макс в это время роется в шкафу в поисках чистой футболки – у него их тонна, но он всегда ищет всё равно – и скрипучим голосом расспрашивает о Ю. Отвечаю односложно, сильно не распространяюсь. Я, в отличие от парней, не выношу на обсуждение подобные темки. Максимум, что от меня можно добиться, это: «Всё ништячно», или вроде того.

В Кондрате есть одна черта, которая до одури раздражает. Он, словно баба, не выйдет из дома, пока не будет сиять как пятак. Метросексуал, мать его. У него в комнате даже зеркало есть. Даже два зеркала. Одно на шкафу, в полный рост. И второе на двери висит за каким-то «надом».

Если б я плохо знал Макса, или первым, что увидел было то, сколько времени он любуется на свой смазливый фейс, я б к нему и близко не подошёл. Но мы друзья, а значит, "всё ништячно".

– Ты когда сваливаешь? – интересуется он, поливая какой-то кислотной жижей свою модную мега-чёлку.

– Я фиг его знает, как только Ли чемоданы упакует. Слушай, Максон, я вот что думаю – может мне не ехать совсем?

– Как это не ехать, а жить ты собираешься где? Ты ж говорил, квартиру сдадите.

– Где-где, у тебя, – отвечаю задумчиво, разглядывая отражения предметов в глянцевом натяжном потолке. – Ты ж друг, приютишь друга.

– Я б приютил, но боюсь родоки не поймут. Особенно, если ты собираешься спать в моей комнате.

– Сдалась мне твоя комната, я лучше с твоей сеструхой посплю.

– Тем более не поймут. У них насчёт неё вообще пунктик…

Мы некоторое время молчим. Макс ищет в ящике комода два идентичных носка.

– А может мне в подвале жить? – осеняет меня. – Будете мне объедки таскать, глядишь не пропаду, как думаешь?

– Ага. А зимой мы тебя найдём там, окочурившегося. Не дури, Радуга, – кисло отзывается Макс.

В этот момент в кармане треников оживает смартфон, и из динамика вырывается «Жизнь и свобода» Многоточия, если ты когда-нибудь слышал эту группу. Вообще, в плане музыки я почти всеяден, и частенько слушаю что-то из того, что появилось задолго до моего рождения. Последние мои «хиты» – саундтрек из «Санты-Барбары» и сороковая симфония Моцарта, которыми я утомил всех.

На экране «Оно», приходится ответить:

– Если через полчаса тебя не будет дома, мы уедем без тебя! – вопит Ли.

– Вы что, уже упаковались? – в ответ зеваю я.

В моём голосе ноль любопытства, лишь желание оттянуть неприятный момент.

– Да нет же. Вещи мы перевезём позже. Сейчас возьмём только самое необходимое. Там ещё до вещей дел полно, между прочим. А жильцы заедут только через неделю, так что успеем…

– Эм…

– Даже не думай! Одного тебя я здесь не оставлю! Ты же всю квартиру мне перевернёшь!..

Бинго! Я остаюсь ещё на неделю!

Глава 4