Радуга в тумане

— О каких гарантиях ты говоришь?

Петр Яковлевич кивнул в сторону своих телохранителей. Виктор появился как из-под земли. Двое других тоже.

— Пусть это милое создание побудет под наблюдением моих парней. Для верности.

Виктор подошел к Маше, на лице у которой мелькнул легкий испуг. «Возможно, бывает и хуже», — пронеслось в голове. Геша вскочил и стал между ними.

— Ты перегибаешь, Петр Яковлевич, — с негодованием сказал он. — Исход игры непредсказуем, а ты ведешь себя так, как будто уже выиграл.

— Не горячись, остынь, ни один волос не упадет с ее прелестной головки. Виктор ответит. Или хочешь отменить игру? Как только твой человек появится, она снова к нам присоединиться.

Двое крепких охранников обступили Машу с разных сторон и за руки повели ее к выходу. Она, молча, чтобы не привлекать внимание окружающих, пыталась освободиться из цепких рук, и недоумевающе оглядывалась. Геша с угрозой смотрел на старика, но вынужден был смириться. Один против троих обученных телохранителей. Силы не равны. Тем более он знал, что с Марией ничего не случится, хотя сам факт такого недоверия привел его в бешенство.

В полуобморочном состоянии, на ватных непослушных ногах, Маша шла по коридору. Кровь прихлынула к голове, в висках застучало, тошнота подкатила к горлу. Куда ее могли вести? Неизвестность пугала. Надо что-то делать! Она не позволит этим болванам обращаться с собой, как с покладистой овцой, ее понесло.

— Куда вы меня тащите, оставьте меня в покое! Отпустите! Сволочи! — Маша вырывалась и брыкалась, как только могла. Со всей силы она наступила своим острым каблуком на ногу одного телохранителя. От неожиданности и боли тот остановился и чуть присел. Мария резко дернулась, развернулась и ударила второго коленом в пах. Он взвыл и отпустил ее руку. Она вырвалась и побежала к лестнице, но в два прыжка была настигнута первым громилой, быстро оценившим ситуацию. Он схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул.

— Хватит истерики, никто тебя не тронет. — Грубо прошептал он в самое ухо.

— Что за дурацкая манера сразу в пах бить. — Со злобой сказал второй охранник. — Можно я ей врежу, руки чешутся.

— Себе дороже! В машину ее!

— Отпустите меня! — Маша продолжала пинать их ногами.

Они повели ее по ступеням вниз, потом по плохо освещенному коридору с большим количеством дверей, за последней из которых был поворот. Все это время Маша бранилась и вырывалась, слезы обиды ручьем лились по щекам. Вдруг она услышала звук удара. Один телохранитель рухнул к ее ногам. Мгновенно последовал еще удар и рядом упал второй. Маша застыла, как вкопанная. Какие-то люди бросились заламывать руки ее конвоирам. Прямо перед ней из темноты возник здоровяк в черной маске с разрезами для глаз.

«Боже мой! Что здесь происходит? Это точно бандиты, у них закрыты лица. Они хотят ограбить казино! — Мысли роем носились в Машиной голове. — У них оружие! А если начнут стрелять? Ничего себе на вечеринку сходила. Что же делать?»

Вопреки инстинкту самосохранения, вместо того, чтобы притвориться невидимкой, замереть, Маша набрала полные легкие воздуха и завопила, как серена. В ту же минуту чья-то сильная рука прижала ее к стене, потом ее рот закрыла ладонь. Долго не думая, Мария укусила руку, почувствовав вкус чужой крови. Боец в полголоса матерился. Пытаясь вырваться, она резко дернулась, сильно ударившись затылком о стену. Настолько сильно, что над ее головой разлетелись птички. Маша обмякла, ноги не держали, она стала медленно сползать по стене, оставаясь в сознании. Здоровяк, продолжая ругаться, перевалил Машу через плечо и понес к выходу. Норковая горжетка скользнула вниз, Мария успела подхватить ее на лету. Если останется жива, она не хотела, чтобы потом ее убила Лиля.

Болтаясь головой вниз, она отметила, что по коридору в сторону казино бежали вооруженные люди в одинаковой тяжелой обуви и камуфляже. Налет был хорошо продуман и организован. Теплилась надежда, что, может, обойдется без жертв. Ее, скорее всего, взяли в заложники. В зале ресторана напуганные и растерянные гости находились в ступоре, никто даже не кричал, паника пока не началась. В пугающей тишине отчетливо слышался беспорядочный топот ног и бряцанье оружия.

Бороться было бесполезно, предательские птички кружились и чирикали. Машу вынесли на освещенную ночными фонарями улицу, порыв ветра ударил в лицо. Легче не становилось, опять подступила тошнота, глаза закрывались.

— Давай сюда! Что с ней? Откуда кровь? — послышался чей-то голос.

— Это моя кровь! Зараза, кусается еще.

Здоровенный вояка, для которого его ноша была легкой, как мешок соломы, достаточно осторожно усадил Машу на сидение в каком-то странном фургоне, в котором слышались голоса многих людей. По рации донеслись слова о том, что операция задержания проходит по плану. Какое задержание? Это же настоящий налет! Она провела рукой по затылку, обнаружила огромную шишку и слегка ее прижала. От боли вскрикнула и приоткрыла глаза. Второй раз она вскрикнула от испуга, из прорезей в черной шапочке на нее пристально смотрели зеленые глаза.