Радуга в твоих ладонях

— Ты теперь как Афродита, возвращающаяся ко мне из пены, — сказал Костя, присев на край ванны-бассейна. Ольга была рада, что пена скрыла ее наготу. Костя тысячи раз видел ее обнаженной, но видеть без одежды женщину, которая тебя больше не любит и не будет тебе принадлежать, наверное, очень тяжело.

— Костенька, ты такой добрый, — сказала она.

— Хочешь, я вымою тебя? — предложил он.

— Нет, я сама, — отказалась Ольга, чтобы не мучить его. — Костя, теперь, когда рядом нет полиции, поговорим, — попросила она.

— О чем? — искренне удивился он. — Разве не прекрасный номер я для нас выбрал. Ты не рада?

— Я рада, конечно, рада, — Ольге было стыдно. Он так заботился, а у нее в голове Игорь и Рита. — Но, пожалуйста, давай поговорим о моей сестре и о моем… — она замялась, не зная, как поделикатнее определить статус Игоря, — друге.

— Олечка, но о чем тут говорить? — спросил Костя.

— Например, о том, что Рита больна, и ее можно забрать из тюрьмы и продолжить лечение в нормальной, хорошей больнице, — сказала Ольга.

— Понимаешь, если Ибрагим отпустит ее сейчас, как ты того хочешь, а она еще больна, нам, конечно, придется положить ее в больницу в Стамбуле — она не выдержит перелета, а стамбульская больница, распознав наркоманку, отправит ее в тюрьму, и мы ни за какие деньги ее оттуда не вытащим. Так что пусть подлечится там, — сказал Костя, доставая с полки круглый пузырек с крышкой в виде цветка. — Оленька, разреши мне помыть тебе волосы, как раньше… Я так скучал по тебе… Ты не представляешь, во что они превратились у тебя, пока ты сидела в камере, а я так хочу вернуть им их прежний вид…

— Конечно, — согласилась Ольга. Неужели она не может позволить Косте такую малость, ведь он столько делает для нее.

Руки Кости, нежно касаясь, намыливали Ольгину голову. Раньше, когда он ее купал, хоть какой-то слабый отклик пробуждали в ней его пальцы, пробирающиеся у нее в волосах — сейчас ей хотелось договорить, и больше ни до чего не было дела.

— А Игорь, когда отпустят его? Ведь с ним так жестоко обращаются, — сказала она.

— А ты хотела, чтобы твой… — Костя тоже замялся, — друг спал там на пуховых перинах и его кормили пирожными? Он мужчина, и он нанес серьезные повреждения двум полицейским, неужели они не станут на нем отыгрываться?

Ольга резко повернулась к Косте:

— Но ты что-то сделаешь для него?

— Конечно, я делаю, и Ибрагим обещал отпустить его так быстро, как это будет возможно. — Он улыбнулся и посмотрел на Ольгу. — Я, пока купал тебя, сам весь промок. Что, если я залезу к тебе, и мы как раньше…

— Я не могу, Костя, честное слово, не могу, извини, — Ольга чуть не разрыдалась.

Костя протянул ей полотенце, собрал с пола брошенную Олей одежду.

— Пойду выброшу все это, хоть оно и новое, но надевала ты его там, и я не хочу, чтобы оно напоминало нам о тех днях. — Он пошел к выходу.

— Но, Костя, если ты боишься микробов, одежду можно отдать в чистку, — засмеялась Оля. — А выбрасывать! Она ведь стоит столько денег!

— А мне дороже твой покой, — сказал Костя и вышел.

Ольга закуталась в полотенце и вышла из ванны. Пакет с одеждой уже унесла горничная, вызванная Костей специальным звонком.

«Как в тюрьме», — подумала Ольга. Долго еще она будет все сравнивать с этим полицейским управлением.

— А в чем же я теперь буду ходить? Голая? — стараясь отогнать воспоминания, улыбнулась она Косте.

— Это все для тебя, — сказал Костя, обнял Ольгу за плечи и повел в ее спальню.

Он открывал дверцы шкафа, выдвигал ящики. Чудесное белье в неограниченном количестве, украшения, наряды: платья, костюмы. И так много — одному и ни к чему и незачем. И не сравниться с этими костюмами вычурному костюму Агаты, купленному на рынке Ритой, и не сравниться всем этим юбкам с юбкой «Бетти»…

— Костенька, — только и прошептала Ольга, гладя мягкий шелк платья цвета бирюзы. — Я никогда не видела такого мягкого шелка.

— Это платье от Диора, — небрежно произнес Костя. — Да, да, представь себе, и в Турции можно купить не только то, что продается на рынках России.

На одной из полочек среди дезодорантов, французских духов и туалетных вод, купленных Костей, Ольгу привлекла незнакомая ей надпись на граненом пузырьке.

«Иссие Мияке» — по-русски прочла она английские буквы, открутила крышечку и почувствовала свежий холодный запах фруктового аромата.

— Понравилось? — радостно спросил Костя. — Это последнее достижение мировой парфюмерии, доступное лишь избранным, — японские духи.

Ольга немного подушилась ими, запах уносил ее в страну экзотики. За последний месяц она привыкла к другим запахам, запахам пота, засохшей крови, немытых тел, которым тесно было в маленькой вонючей камере.

Ольга даже не знала, что выбрать ей из одежды, и Костя, понимая, что она хочет отдохнуть, сам выбрал для нее, взяв с полки спальное белье — короткую рубашечку с кружавчиками и панталончиками с такой же отделкой до колен. Белье было из натурального шелка и, как убедилась Ольга, когда надевала его, французское.