Радуга в твоих ладонях

— Ты хочешь сказать, — нервно усмехнулся муж — легко и свободно импровизирующий актер Белов, — что мой друг в тебя влюбился? И давно? Впрочем, ты уж не переживай. Чувства, как известно, мимолетны, природа их неизвестна, поэтому…

— Поэтому я сказала ему «нет», — внезапно ослабевшим голосом произнесла жена.

Муж подошел ближе, внимательно всматриваясь в ее лицо.

— Можешь ты поверить только одному? — слабо улыбаясь, сказала она. — Можешь ты поверить, что он для меня ничто?

Он открыл было рот, но она быстро, взволнованно опередила его.

— Ты должен мне ответить, — убедительным тоном требовала она.

Опустив голову, он стал разглядывать свои руки.

— Ну хорошо, — внезапно охрипнув, проговорил он. — Предположим, я верю.

— И ты веришь, что я люблю тебя одного? Ты веришь, я знаю… Я тебе давно об этом не говорила, а сейчас… вот… — Ольга положила голову на плечо актеру Белову и натурально, искренне расплакалась, как женщина, у которой сдали нервы.

— Ничего себе… — прошептал помощник режиссера.

— Все, хватит! — захлопал руками режиссер и встал, потирая руками подбородок.

— ЗдОрово, Владимир Владимирович! — воскликнул помощник. — Ведь зритель уже знает, что она каждую ночь мужу рога наставляет, и вдруг такое коварство… явно задумала его вместе со своим любовником убить, и…

— Оставьте эмоции, Дима, мы на работе, — сухо сказал режиссер, продолжая в задумчивости потирать подбородок, и добавил: — Над этим нужно подумать, да-с.

Он вдруг посмотрел на Ольгу, словно забыл о ней.

— Вы пока свободны, — произнес он.

— А как вообще… Вам понравилось, Владимир Владимирович? — спросила Ольга, после поездки в машине видя в нем друга. — Возьмете меня?

— Не знаю, у меня еще несколько проб, — удивившись ее бестактному вопросу, сурово сказал Кондратенко. — У нас есть ваш телефон, вам сообщат.

— С вами было интересно играть. — Актер Белов проводил Ольгу до двери. — Надеюсь, моей партнершей будете вы…

— Завтра будет известно, он вам сам и позвонит, — шепнул Ольге на ухо помощник, который тоже шел к дверям приглашать следующую претендентку.

— Ну как дела, актриса? — спросил, улыбаясь, вернувшийся с работы Костя.

Ольга обняла мужа. Как удачно складывается ее жизнь. Повезло и в личной жизни, начинает везти и в творческой.

— Костенька, спроси меня об этом завтра, — попросила она, боясь сглазить счастливое начало.

На следующий день она не отходила от телефона. Старалась говорить как можно короче, чтобы не занимать номера, чтобы дозвонились с киностудии сразу, отменила встречу с массажистом, с портнихой. Только когда стало уже совсем темно и вернулся муж, поняла, что звонка не будет.

— Ну, как дела, актриса? — с пафосом спросил Костя. — В вашем деле это, кажется, называется, дубль два?

— Боюсь, что будет дубль три или даже четыре, — удрученно сказала Ольга и рассказала мужу, как напрасно прождала целый день звонка режиссера.

— Да, у вас все не так. Если бы мой партнер обещал и не позвонил, он упустил бы выгодное для себя дело, — пожал плечами Костя. — Разве только оно для него не слишком выгодно…

— Может быть, я не понравилась ему, — грустно предположила Ольга. — Да нет, не может быть… Завтра будет известно…

— Я не могу видеть тебя такой расстроенной, — возмутился Костя. — И зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Не звонит, позвони сама, — он вынул толстый том телефонного справочника. — Как, ты говорила, фамилия твоего режиссера? Кондратюк?

— Кондратенко, — поправила Ольге. — Но так нельзя…

— Можно, — Константин набрал номер на трубке телефона и протянул Ольге: — Говори.

— Владимир Владимирович? — дрогнувшим голосом спросила Ольга, услышав знакомый бас Кондратенко. — Это Ольга Преображенская. Простите, пожалуйста, что беспокою вас, отвлекаю от…

— Ах, Оля, конечно, я вас узнал, ваш голос нельзя перепутать, — прервал ее извинения режиссер. — И не извиняйтесь, извиняться должен я… Я ведь не позвонил вам, и мосфильмовцы наверняка забыли сделать это… Не проследишь за ними, так и… да-с.

— Так что решила комиссия, Владимир Владимирович? — Несмотря на то, что Кондратенко был сама любезность, Ольге было неудобно отнимать у него драгоценное время.

— Подъезжайте завтра на киностудию к пяти вечера, — сказал Кондратенко. — Это, видите ли, не телефонный разговор, нужно встретиться лично, обсудить кое-что. И, прошу прощения, не смогу заехать за вами, занят с утра.

— Что вы, Владимир Владимирович, я буду завтра ровно в пять, — сказала Ольга, и режиссер повесил трубку.

— У тебя даже на щеках румянец заиграл, — усмехнулся Костя. — Такое впечатление, что ты не из-за работы так расстроилась, а теперь так радуешься. Не помню, чтобы я когда-нибудь так реагировал на сообщение по работе. Если это только не личное? — Он подозрительно посмотрел на жену.

— Костя, опять ты за старое! — воскликнула Ольга. — Я думала, ты все понимаешь и захотел мне помочь, найдя его номер…

— Я хотел помочь, но и проверить… слишком ты была грустна, словно любимый не позвонил. — Костя скрестил руки и уставился в окно, где все также безостановочно падал хлопьями февральский снег.