Радуга в твоих ладонях

— Клавочка, ты напои гостью чаем и попробуй узнать, что с ней случилось, у женщин это как-то лучше получается, а я смертельно устал после работы. И ты не бойся ее, она не принцесса, она актриса, по твоим меркам, еще бОльшая неудачница, чем я. — Он ушел в комнату, где Ольга услышала знакомый позывной американского телесериала.

Клава суетилась, разыскивая малиновое варенье, ставя кипятиться чайник, моя для шикарной гостьи, никак не вписывающейся в интерьер их старенькой кухни, чашку и блюдце из сервиза. Потом на кухне появилась восьмидесятилетняя старушка, тоже похожая на Клаву. Она спорила с дочерью, чем лучше напоить Ольгу — чаем с малиной или с медом. Ольга, привыкшая к чайнику «Тефаль», закипающему моментально, никак не могла дождаться горячего чаю, пусть даже без всего. Но ей было хорошо в этом доме. Он напоминал ей детство. Такая же атмосфера была в доме у Вики, такая же добрая, заботливая мать, бабушка. Не может быть, чтобы две девочки выросли такими же, как Вика… Потом Ольга пила чай, и с одного конца стола ей все пододвигала вазочку с вареньем Клава, а с другого — розетку с медом бабушка Таня. Чтобы не обидеть обеих, Ольга ела то из вазочки, то из розетки, а они торопились подлить ей еще чаю из обычного старенького чайника с полустертым цветком.

— А мне казалось, такие известные актеры, как ваш муж, должны жить как-то особенно, — говорила Ольга Клаве.

— Сейчас особенно живут только те, кто занимается этой, как ее… — баба Таня забыла трудное слово.

— Коммерцией, — подсказала Клава. — Ему предлагали сняться в новых коммерческих фильмах, он отказывается, говорит, я не предам настоящее искусство. А за настоящее сейчас платят? Его и не снимают почти…

Ольга не представляла себе, как можно разместиться на ночь вшестером в двух комнатах. Но, оказалось, можно, и она даже была одна — на кухне стоял маленький диванчик. Ольга не ожидала, что она уснет — так рычал старенький холодильник, возмущенный тем, что его не отправляют на пенсию. Но волнения на морозе вылились в крепкий сон, и проснулась Ольга лишь оттого, что на кухню утром пришла Клава — приготовить детям, собирающимся в школу, завтрак.

— Ты спи, спи еще, — уложила она обратно вскочившую Ольгу. — Я девчонок в комнате покормлю, а Саша по утрам не завтракает, он часов в двенадцать заскочит, тогда и поест.

Ольга прожила у Беловых три дня, пока продавала Регине свою шубу. Заартачился Сергей, который сказал, что у него таких денег на руках нет, все вложены в дело. Но Регина уверяла, что деньги у него есть, просто он из мужской солидарности помогает Косте.

— Я его раскручу, — обещала Регина и раскрутила, правда, даже не на две трети цены, а на половину. Но Ольга была рада и этой сумме. Она накупила подарков Клаве, бабе Тане, двум близнецам, имен которых так и не запомнила, потому что дома их называли общим именем «близнецы», и сняла комнату в трехкомнатной коммунальной квартире на три месяца, надеясь за это время заработать денег и снять отдельную квартиру.

У нее еще оставались деньги, и Клава с девчонками повели ее на дешевый Петровско-Разумовский рынок.

Ольге и в молодости не приходилось бывать на дорогих «толкучках», не ходила она по рынкам и когда вышла замуж — одежду покупали или за границей, или в бутиках. И она впервые толкалась в старом Клавином пуховике, удивляясь, как можно что-то выбрать, если к прилавку и пробиться невозможно. Но глаз Клавы как-то выхватывал из массы продаваемых вещей нужные, и она расталкивала людей грудью, а девчонки, как винтики, проскальзывали туда же, а потом тащили Ольгу.

— Вот шапка теплая, ангорка с шерстью, — сказала Клава, и продавец, у которого на прилавке лежала гора таких шапок, протягивал Клаве зеркало и говорил:

— Для вас десять тысяч скину, если купите. Всем за шестьдесят продаю, а вам за пятьдесят.

— За сорок берем, — веско сказала Клава, стаскивая с Ольги капюшон и напяливая на нее шапку.

Потом Клава выбрала для Ольги недорогую куртку-пальто из плащевки, утепленную тремя слоями синтепона, с машины купили сапоги фирмы «Ле Монти», не очень изящные, из искусственной кожи, зато внутри выложенные толстым слоем натурального меха.

— Теперь ты у нас не замерзнешь до весны, — радостно сказала Клава и, спохватившись, ударила себя по лбу. — Ты же в чем была осталась. Тебе всякие там женские мелочи понадобятся…

— Ты покупай их сразу побольше, — просвещала Ольгу одна из девочек-близнецов, когда Ольга остановилась в удивлении перед разложенным на прилавке нижним бельем, показавшимся ей слишком дешевым. — Это китайское, оно через неделю разлетится.