Радуга взаимности

– Какой между нами может быть людус, если я остро переживала наши отношения, боготворила и ненавидела его одновременно? А ему были глубоко безразличны мои страдания. Сейчас все в прошлом. Я простила и отпустила его. Все, что могло быть, уже было. А людус… С него начинается любовная игра, понимаешь, именно начинается, это легкое, воздушное чувство, от него не страдают. А я только и делала, что страдала в этих так называемых отношениях. Нет, извини, на этот раз ты ошибаешься.

– Во-первых, я никогда не ошибаюсь… – фраза оборвалась, Олеся перебила Судьбу.

– На игры моя нервная система не способна. Я не умею любить поверхностно. Кроме того, я заблокировала его возможные пути доступа ко мне: номер телефона, вотсап, фейсбук, адреса электронной почты. Я больше не хочу никакого общения. Я удалила его номер из контактов. Даже если вдруг он решит со мной связаться (а это сильно вряд ли), то не сможет.

– И, во-вторых, позволь, я все-таки закончу фразу, действительно – все только начинается. Ты сама ответила на свой вопрос: не умеешь любить поверхностно, значит урок до конца не пройден. Ты должна научиться. А как вас соединить, я найду. Финал у пьесы другой, как бы сильно вы оба не сопротивлялись, из пункта «А» в пункт «B» вы прийти обязаны. Хотя да, уже долго находитесь в пути, и пора бы ускориться, слишком много сделано остановок и пройдено ненужных дорожек. Я, конечно, понимаю, настоящие герои всегда идут в обход, однако самое время закругляться. Нужно еще кое-чему научиться, в том числе и начинать с чистого листа.

– Хорошо, я поняла. А какой еще цвет, второй? Ты говорила про два цвета, правда, второй был необязателен.

– Это на твое усмотрение. Сейчас я ничего тебе не скажу. Там не совсем цвет, там скорее реальное его воплощение. Не думаю, что тебе это нужно. И все же не запрещаю.

– А людус что – тоже теоретически?

– Как хочешь. Чувствуешь ты глубоко в любом случае. Думаю, этого вполне будет достаточно.

– Как можно испытать людус чисто теоретически? В него должны быть вовлечены оба любовника. Понимаешь, любовника! Как можно быть любовниками теоретически?! И людус, также как и эрос, между нами невозможен, я не хочу изменять Саше. И не буду. Как должен выглядеть этот урок? Что мне делать?

Голос исчез, оставив последние вопросы без ответа.

Олеся открыла глаза. Она полулежала на кресле в гостиной, в руках была открытая книга. «Сон, всего лишь сон, не стоит обращать внимания. Всего лишь отголосок ушедшей боли. Много я тогда всего передумала, видно мозг до сих пор сплетничает с моим подсознанием, когда я не могу контролировать поток мыслей. А Дмитрий говорит, что я нормальная. Нормальному человеку такое может привидится? Какой еще людус!» – возмущалась Олеся. Она чувствовала себе не очень уютно, да и книга – Тавистокские лекции Карла Густава Юнга, оказалась тяжелой для восприятия не специалисту, а простому обывателю, стремящемуся к более ясному осознанию психической реальности в них самих и окружающем мире (эти слова Олеся прочитала в аннотации к изданию). С Юнгом Олеся впервые познакомилась как с основоположником учения о психотипах, которое впоследствии развил латвийский психолог и социолог Аушра Аугустинавичюте, назвав соционикой. Олеся всерьез увлеклась этой наукой. Или псевдонаукой – общество по-разному к ней относится, однако вряд ли кто-то будет спорить, что Юнг был великим психиатром и заметно опередил свое время, изучая неведомое подсознательное, а не только неблагодарным учеником Зигмунда Фрейда, как порой еще можно прочитать в старых книгах. Возможно, его ссора с Фрейдом как раз и позволила Карлу Юнгу развить свою теорию психоанализа – аналитическую психологию.

Олеся понимала – сон навеян книгой, всем этим Эго, личным и коллективным бессознательным, символами и ассоциациями. Однако и совсем оставить без внимания этот эпизод не могла. Да, людус, это то, чего никогда не было в их отношениях с Павлом Ивановичем. Возможно, им действительно не хватало легкости, воздушности, когда люди дарят друг другу радость, при этом не имея никаких, абсолютно никаких обязательств по отношению к партнеру, кроме сиюминутного удовольствия. Но и понять это было сложно. «Людус – нет, это не любовь, это флирт, это легкие игривые ничего не значащие отношения двух чужих друг другу людей. Разве я могу думать о Павле Ивановиче как о стороннем человеке? Людус не думает совсем, он только чувствует физическую близость. Это странно, очень странно. А людус в теории – это еще более странно и непонятно», – рассуждала Олеся, одновременно одеваясь и собираясь идти за Димой в детский сад. Вот уже полгода как она жила размеренной жизнью жены и мамы и была если не счастлива, то уж точно спокойна и умиротворена неспешностью своего существования.