Радужная Нить

Глаза понемногу привыкали к сумеркам и начинали различать колыхающиеся над нами пучки травы, груду осыпавшихся камней вперемешку с суглинком под нашими ногами и узкий ход чуть шире моих плеч, уходящий куда-то вглубь. На расстоянии нескольких шагов он терялся в чернильно-густых тенях. Пахнет почвой и… почвой. Что тут скажешь? Я обернулся к Ясумасе, склонившемуся над каменной грядкой с цветами. То есть, как, с цветами?! Готов поклясться, что видел всего один! А теперь их целых три: два крупных, золотисто-опаловых, словно солнечные зайчики, спрятавшиеся под землю, и один бутон, белёсый с зеленцой, который…

Я присел, засмотревшись на происходящее чудо. Бутон на моих глазах желтел и расширялся, покачиваясь и подрагивая, словно от каких-то толчков изнутри; наконец лепестки слегка раздвинулись, и спустя несколько мгновений юный безвременник выглядел так же, как и его старшие братья.

— Что это было?.. — охрипшим голосом спросил я у спутника, находящегося в таком же замешательстве, как и я сам.

— Ты же видел… они просто взяли и расцвели. Будто их семена ожидали нашего появления. И знаешь, я не заметил ни одного, когда спускался! Впрочем, сам понимаешь…

"Странное место", — решил я, на всякий случай отстраняя Ясу от подозрительных цветов и увлекая его за собой в темноту.

— Если эта нора разветвится, надо запоминать, куда сворачиваем, — наставительно заметил мой благоразумный друг. Благоразумный во всём, кроме сердечных порывов. — Лишь бы не пропустить развилку, наощупь…

— Обижаешь! — возмутился я, извлекая огниво и светильничек тонкой меди, ожидавшие своей участи в рукаве. — Кое-кто учёл и такую возможность!

— Так зажигай скорее, — поторопил меня Ясу. — Кто знает, где она?.. Почему-то мне кажется, что она страдает!

И кто знает, где он?..

Я поддел заслонку, не позволяющую маслу выливаться из сосуда, торопливо выбил искру, и крохотный огонёк затрепетал на ветру. Ха, а ведь сквозняк — добрый признак! Есть надежда, что ход не заканчивается тупиком или глухим завалом, и приведёт нас куда-нибудь, хотя бы к одной из искомых личностей.

Дождавшись, когда пламя окрепнет, я отвёл ладони от фитиля и передал светильник моему другу, который поднял его повыше, освещая всё вокруг. Мы двинулись вперёд. Проход ощутимо уходил вниз и сужался.

Спустя пять шагов протискивались уже боком, и на этом месте обнаружили ещё один безвременник. Но разве сюда достигают лучи солнца? Невероятно…

Сразу же после этого наклон сделался таким сильным, что я чуть не сбил Ясу с ног. Напрасно мы не поменялись местами в самом начале, здесь уже и не разминуться! Впереди должен идти тот, кто лучше видит! Внезапно мой друг присел на корточки и съехал вниз. Я вцепился в рыхлые комья, не торопясь следовать его примеру. Стоило обувать дзори на кожаной подошве? Бегать и впрямь удобнее, но для спуска по скользкому склону старые добрые гэта пригодней всего. Хорошо, что этот безумец не выронил светильник — вон, огонёк мерцает!

— Как там?

— Просторно! — раздался голос из-под пола. — И камень повсюду! Ты не застрял?

— Оттуда можно выбраться обратно? — поинтересовался я и едва успел пригнуть голову, как ноги заскользили по глинистой почве, так что я с размаху шлёпнулся на твёрдый камень, временно утратив интерес к ответу.

— Ох, ещё один безвременник! — воскликнул Ясумаса, убедившись в моей целости. — А вон — другой, погляди! А дальше — целое скопление.

Мы находились в широком коридоре, выложенном знакомыми пористыми плитами подобно тому, как циновки устилают комнату. В промежутках между ними, в узких щелях, заполненных пылью и какой-то трухой, сияли вытянутые золотистые головки. Они будто манили последовать за ними — до следующей маленькой полянки среди царства камня.

Тропинка из цветов, распускающихся в полной темноте.

Да они нам путь указывают!

При других обстоятельствах я бы не стал доверять подсказкам сомнительной растительности, но сейчас не видел иного способа принять решение. Из узкого земляного прохода мы вывалились в середину каменного коридора и куда идти, налево или направо, не представляли. Но по правую руку, насколько различал мой взор, не было ни одного цветка. А налево тянулась жёлтая цепочка, ровнёхонькая, словно чьи-то следы.

— Мы идём туда! Она там, я знаю! — в голосе Ясумасы, когда он указал налево, прозвучала уверенная решимость. — Согласен?

— Будто ты спрашиваешь, — подначил я. — Идём. Только я теперь впереди! Давай сюда светильник. И… знаешь, что? Держи тати наготове.

— Он всегда наготове, — буркнул Ясу, как бы невзначай дотронувшись до обитой акульей кожей рукояти с маленькой цубой[40] самого простого рисунка. К мечу своему он был нежно привязан с юношеских лет, и уж сомневаться в том, что клинок отлично выходит из ножен, не приходилось. — Веди.