Радужная пони для Сома (СИ)

“Чего “прости”? Чего? Ты охуела? Пошла нахер!” — непременно заорал бы я в другой ситуации, потому что жалость — это последнее, что мне от нее нужно. Что мне вообще нужно в жизни.

Но сейчас я молчу, утопая в глубине ее глаз, и ощущаю себя гребанным счастливым дебилом. Потому что чувствую прохладные пальчики на своей щеке.

И мне сейчас не хочется двигаться, хотя с любой другой девкой я бы уже вовсю действовал, заваливая на диван и задирая юбку.

А тут боюсь дышать. Боюсь спугнуть хрупкую ласку ее рук с лица.

Боюсь потерять это ощущение сладкого ужаса, замирающего в груди, раскрывающегося там цветком…

Я замираю в чертовом ступоре, забывая дышать.

И совсем теряю способность двигаться и реагировать, когда Радужка тянется ко мне и прикасается губами к моим губам…

Глава 22

Я раньше не думал, что могу, целуя одну и ту же девчонку, испытывать столько самых разных эмоций.

С Радужкой это у нас не первый раз, и даже не второй, казалось бы, что может быть нового?

Нет, кайфово, безусловно, круто, но не эксклюзив. Должно так быть. А вот сюрприз — нихера!

Каждый раз — эксклюзив!

Каждый гребанный раз — словно в омут по самую макушку! С разбегу!

Сейчас вот я просто на дно погружаюсь. И ощущаю себя именно так: ни вздохнуть, ни выплыть. Только покорное, сладкое, обморочное сумасшествие.

Она целует меня. Сама.

Строптивая, дерзкая, безбашенная девчонка, от которой ни одного слова в доброте не дождешься, которая при первой встрече мне по ноге ботинками заехала, а при второй — по роже цветами отходила.

Целует.

Ее губы нежные настолько, что страшно шевельнуться. Словно бабочка крылом трогает. Сделаешь движение навстречу — сломаешь, навредишь.

Я этого боюсь. Потому сижу, тупо сцепив пальцы в кулаки до побеления в костяшках.

Прикосновение робкое, словно не целовались мы никогда.

Словно это наш первый раз.

Хотя, для нее он реально первый. До этого-то я ее особо не спрашивал… Просто брал.

А тут сама. Надо же…

Сам поцелуй невинный настолько, что его и поцелуем сложно назвать. Так, робкое трогание губами. Проверка для меня на прочность. Выдержу ли? Не сорвусь? Не сломаю ее?

И вот прикол: раньше бы вообще все по-другому было.

Раньше бы она уже на этом диване валялась с задранной юбкой и раздвинутыми ногами.

А сейчас…

Сейчас я сижу, только чуть губы приоткрываю, позволяя трогать себя так, как ей нравится. Позволяя нежной девочке проявлять инициативу.

И Радужка ее проявляет.

Выдыхает, обдавая теплым воздухом мне губы, а затем, словно набравшись смелости, опять прижимается, ощущаю, как тонкие пальчики скользят по шее, к затылку, зарываясь в волосы, напрашиваясь на ответную инициативу.

И тут уж я не торможу.

Первый ступор, во время которого я ловлю дикий, ни с чем не сравнимый кайф от новизны ощущений, проходит, и я притягиваю к себе не сопротивляющуюся девчонку, перехватывая инициативу и показывая, как надо это делать правильно.

Не знаю, сколько парней ее до меня целовали, но думаю, что очень мало, потому что опыта совсем нет, и мой напор встречается немного испуганным выдохом. Я это дело ловлю и тут же торможу, необычно чутко для самого себя и ситуации в целом ощущая все эмоции.

Если раньше у меня и вопросов не возникало, каким образом действовать, как вести себя с девчонкой, попавшей в лапы, то сейчас все по-другому. Почему-то.

Мягко успокаиваю, глажу своими губами ее щеки, спускаюсь ниже, к покорно подставленной шее, прикусываю мочку ушка, добиваясь тихого удивленного всхлипа, такого сладкого, что все внутри дрожать начинает синхронно с ней.

Это просто невероятно!

Мы не целуемся даже, просто трогаем ртами друг друга, словно пробуем на вкус необычное, странное, но невозможно притягательное блюдо, которое очень хочется не сожрать мгновенно, а смаковать, бесконечно долго и сладко.

Радужка вздрагивает от каждого моего прикосновения, дышит быстро и поверхностно, с легкими всхлипами, сжимает пальцы на затылке, не отталкивая, а, наоборот, прижимаясь все теснее.

Кажется, она сама не соображает, что именно сейчас делает.

И я от нее в этом мало чем отличаюсь!

Тоже нихера не соображаю, словно в первый раз девочку целую, в первый раз ее глажу, трогаю…

Новизна впечатлений поражает, инстинктивно заставляет ловить с ней синхрон, дышать так же, в том же ритме, чтоб не спугнуть, чтоб успокоить.

Скольжу опять к губам, ловлю мгновение расфокусированного, безумного взгляда, свое отражение в темных зрачках, такое же безумное, и снова целую, мягко, но настойчиво прижимаясь, ловя дрожь нетерпения и предвкушения.

В этот раз уже осознанно, привлекая весь свой немалый опыт, кайфуя от небывалой отзывчивости, незнакомой покорности и будоражащего вкуса, сейчас приправленного незнакомыми нотками согласия. Добровольного согласия.

Радужка мягко стонет мне в рот, вцепляясь пальчиками в плечи, выгибаясь так, что все внутри гореть начинает.

Это уже знакомая мне дорожка, сладкая и до безумия желанная.

Чуть-чуть напора — и она подо мной, на диване. Беспомощно смотрит ничего не соображающим взглядом, настолько беззащитным, что в любой другой раз это бы побудило меня быть жестче. Настойчивей.

Но сейчас…