Радужные Мосты

«Что ж, тем лучше, — невесело улыбнулся Вивьен. — Не придется бегать по этому муравейнику, ломать ноги».

Он пригнулся, осторожно двинулся навстречу звуку. Шаг — остановка, еще шаг — снова остановка. Во рту пересохло. От напряжения в ногах появилась дрожь. Алхимик выпрямился, постарался расслабиться.

— Вот же вояка, — прошептал он одними губами и тут же от неожиданности вздрогнул, чуть не выронив стилет. Из темноты, совсем рядом, раздалось утробное бормотание. У Вивьена округлились глаза. Источник бормотания находился выше любого, даже самого рослого, человека.

«Что ж, если там нет никакого возвышения», — судорожно рассуждал алхимик, — «значит, я нашел не Обращенную». Радоваться этому факту или огорчаться — пока было не ясно.

Вивьен чувствовал, как сжимающая стилет ладонь стала мокрой от пота. Как по лбу сбегают разъедающие глаза соленые капли. Приходилось щуриться и при этом постараться не пропустить малейшего движения во тьме. И он не пропустил. Нечто огромных размеров проявлялось неспешно, надвигаясь подобно скале.

Темнота сгущалась и обретала форму, пока над воином не нависла высоченная сгорбленная фигура с безучастным плоским лицом. Алхимик мельком посмотрел на стилет. Рядом с появившейся тушей тот казался безобидной булавкой, способной своим уколом вызвать разве что приступ гнева.

Вивьен не мог поверить в то, что спустя многие десятилетия, а то и столетия, чье-то мертвое иссушенное тело вновь поднялось. И это после встречи с утопленниками и личами. Те все равно уже не были живыми, хоть двигались и обладали невероятным могуществом. Пастырь же, а это, несомненно, был именно он, жил по-настоящему.

«Неужели и это тоже раньше было человеком»? — не веря себе, думал алхимик. Перед ним замерло нечто, вдвое превышающее его в росте, но уже в плечах. Вживую Пастырь выглядел еще более отталкивающе, чем в видениях. Грязный, в еле прикрывающих наготу клочьях истлевшей ткани, покрытый тонкой маслянистой пленкой, с сочащейся из множества нарывов сукровицей. Существо двигалось неловко, подволакивая одну ногу. Вивьен с удивлением отметил, что колени у Пастыря гнутся в обратную сторону.

— Доброе сочное мясо, — разорвал великан повисшую тишину. Его голос звучал тускло, без эмоций. Безгубый рот открывался темной дырой, наполненной корявыми черными зубами. Носа и ушей не было вовсе. На их месте виднелись провалы с неровными шевелящимися краями, из которых вытекали струйки темной жидкости.

«Растение и есть», — подумал Вивьен и неприязненно сплюнул.

— Новое Семя, — продолжал Пастырь. — Неправильно. Не должен ходить, должен быть источником. Мало отдал.

— Извини, источник пересох, — глядя исподлобья, буркнул алхимик.

— Нет, вкусное мясо здесь. Хватит, чтобы тело больше не болело, чтобы стать сильным, — Пастырь высунул распухший длинный язык, покрытый клочьями отмирающей кожи, и облизнулся. Затем попытался схватить Вивьена за горло, однако длинная рука взрезала лишь пустоту. Алхимик не терял бдительности. Больше того, в нем родилась и начала крепнуть уверенность в том, что не все еще было потеряно. Не до конца восстановившееся чудовище оказалось неповоротливым и медлительным. А, значит, появлялся шанс на спасение бегством. Еще бы успеть найти и освободить Мили — день можно считать удавшимся.

Вивьен начал медленно обходить Пастыря. Никаких резких движений, никаких слов — ничего, что могло бы вызвать преждевременную ярость у великана. Усыпить бдительность, оттянуть время неизбежной атаки.

— Мясо должно остаться. Мы так ждали. Очень долго, — новая попытка существа добраться до алхимика. И снова неудача. Уклоняться от неуклюжих замахов чудовища оказалось плевым делом — и ребенок бы справился малый. Куда как сложнее было выдерживать его вид, вдыхать зловонные миазмы, исходящие от все еще распадающегося тела.

Слушать и далее размышления Пастыря о тяготах затянувшегося ожидания Вивьен не стал. Он, как мог резко, развернулся и бросился бежать. Светящиеся шары последовали за ним. В груди пожар разгорелся с новой силой. Уже спустя несколько размашистых шагов прыть алхимика значительно поубавилась. Бег превратился в быструю ходьбу с редкими остановками, чтобы откашляться и отдышаться. Вивьен, которому запас собственных сил виделся значительно большим, чем оказалось на самом деле, в первые мгновения с замиранием сердца ждал справедливого возмездия за глупую самонадеянность. Он даже представил, как тяжелая узловатая рука опускается ему на спину, как хрустят под этим чудовищным натиском позвонки, а неспособное пошевелиться тело безвольным кулем летит на камень. Однако Пастырь оказался еще менее расторопным. Он проводил ускользающую добычу пустым взглядом, попытался прыгнуть следом, но одна нога с чавкающим звуком подломилась, и существо грохнулось на пол, рыча и поднимая облака пыли.