Радужные Мосты

Мили с ненавистью посмотрела на копошащихся червей. Девушка не числила себя в рядах избалованных неженок, но перед этими созданиями испытывала безотчетный панический страх. Она чуть не сошла с ума от нахлынувших видений там, под озерами Радужных Мостов. Теперь кошмар вернулся вживую, и с ним надо было справиться самой. Вивьен мог подбодрить, помочь словами, даже увести, но это не изменило бы ситуации. Бежать, снова бежать?.. Еще на день отсрочить неизбежное. Отвернуться от возможности наконец-то проявить себя в полную силу. Поквитаться. И все из-за каких-то червей?! Чародейка тряхнула головой.

— Смотри по сторонам, — сказала она. — Если что — кричи так громко, как можешь.

Вивьен никак не отреагировал на эти слова. Он и без них крутил головой, как заведенный, высматривая собак и любых иных тварей. Несколько радовало отсутствие холодного взгляда. Но означало ли это, что поблизости нет личей — алхимик не знал.

Мили замерла перед входом в развалины. Разум стенал и кричал, но девушка всеми силами старалась подавить поднимающую голову истерику. Более не смотря на стены, она подняла прямые руки над головой, а потом резко, словно сдирая невидимый покров, опустила их. Воздух вокруг завибрировал, поплыл алыми всполохами. Вивьен ощутил неожиданный жар. На лбу моментально выступил пот.

Вокруг чародейки появилось сияние. Обжигающе яркое, почти белое. Девушка повела перед собой рукой и на земле появилась выжженная дуга.

— Идем, — сказала она, и голос ее звучал подобно морскому прибою.

Вивьен даже оторопел от разлившейся вокруг мощи. Определенно, девчонка стала сильнее. Теперь, не сдерживаемая никакими барьерами, она внушала почти благоговейный трепет.

Мили ощущала в себе невероятную злость. Она переполняла, выплескивалась. Казалось, если от нее не избавиться — разорвет на куски. Но девушка и не собиралась сдерживаться. Она простерла перед собой руки и с пальцев потекли еле заметные всполохи.

Воздух вмиг сделался сухим, послышалось отчетливое потрескивание. Черви на ближайшей стене съежились, обратились в пепел. Разваливающаяся гнилая плоть почернела и обуглилась. В небо взметнулся столб удушающего дыма. Налетевшие порывы ветра уже в нескольких десятках футах над землей развеяли его без следа. Однако у самой поверхности смрад стал еще сильнее. Запах паленой, горелой плоти смешался с уже витающими здесь миазмами разложения.

Чародейка двинулась в очищенный почерневший проход. От мушиного гула не осталось ни следа. Крылатые гады в спешке покидали место побоища, сотнями теряя своих менее расторопных сородичей.

А Мили продолжала идти. Стены вокруг нее скукоживались, усыхали, покрываясь толстой коркой угля. Разумеется, их толщина — примерно в семь футов, позволяла сохранять в самом центре остатки влаги. Но девушку это не заботило. Главное, что не было больше осклизлых останков, шевелящегося ковра червей.

Вивьен в нескольких шагах осторожно ступал за чародейкой. Он больше поглядывал назад, опасаясь тыловой атаки. Но ее все не было. И это беспокоило. Либо противник собирал силы, либо он вообще не считал нужным охранять свое… свой лагерь. Если вспомнить, что за последние годы, десятилетия, а может и сотни лет никто не мог противопоставить личам ничего серьезного, то во втором предположении была логика. Была надежда.

Оказалось, что развалины представляют собой небольшой концентрический лабиринт. Коридор, по которому шли путники, по спирали устремлялся к центру. То и дело в стенах открывались темные провалы. В царящем в них полумраке что-то натужно поднималось и опадало. Вивьен заглянул внутрь всего один раз. Там, на полу, покрытым толстым слоем слизи, наполовину в нее погруженный, лежал полупрозрачный кожистый кокон. Его поверхность пронизывала паутину толстых, пульсирующих вен. А внутри кокона кто-то беззвучно бился в судорогах.

Зрелище было отталкивающим. Алхимик на мгновение представил, как это зарождающееся в корчах существо тянет из отравленной земли соки. Как складываются в новом порядке куски мертвой плоти. Как под действием чар некромантов умерший обретает новый облик, обретает новую жизнь.

Мили не готова была размышлять подобно Вивьену. Девушка пришла убивать, пришла мстить. И она это делала.

— В сторону! — прохрипела чародейка, и алхимик отшатнулся от уже раскаляющегося провала. Тот стремительно превращался в кузнечный горн, начинал светиться изнутри. Кокон разбух, став из продолговатого почти круглым, и лопнул. В стороны разлетелись брызги. Капли были тягучие и тяжелые. Они расплескались по стенам, начали стекать, шипя и испаряясь. В густой закипающей слизи билось бледно-серое тело — абсолютно безволосое, с длинными — ниже колен, руками и короткими кривыми ногами. На искаженном болью лице выделялся широко распахнутый беззубый рот. Существо словно пыталось вздохнуть, но все безрезультатно. На тонкой, начавшей трескаться, коже вспучились большие кровавые пузыри. Они надувались, меняли цвет от белого к пунцовому, а потом взрывались.